Русская Армия генерала Врангеля. Бои на Кубани и в Северной Таврии. Том 14

Нужно отметить, что к этому же времени отношение поляков к нашей армии несколько улучшилось; это, по-видимому, объяснялось их поражениями на фронте в конце июня. Всеми силами поляки старались угодить нам и скорее отправить армию в Крым на помощь генералу Врангелю. Много раз нам приходилось в разговорах с поляками слышать: «Поезжайте скорее в Крым, бейте большевиков с юга, а мы отсюда». До сих пор поляки отказывали армии в перевозке, указывая на недостаток подвижного состава, теперь же, несмотря на свои неудачи на фронте, несмотря на приближение фронта, обязались к 1 июля произвести перегруппировку в лагерях, сосредоточив все части каждой дивизии в одном лагере, и начать перевозку в Крым точно в срок, то есть 5 июля, отправляя эшелон по 1000 человек через день.

Дело о переезде частей особенно подвинулось вперед после поездки генерала Штейфона²⁸⁸, начальника штаба нашей армии, к генералу Врангелю. Действительно, 5 июля из лагеря Пикулицы тронулся первый эшелон. 6 июля начальник лагеря генерал Оссовский получил от генерала Бредова телеграмму, подтверждавшую движение первого эшелона. Одновременно же был получен приказ генерала Врангеля, разрешавший семьям ехать в Крым, но с условием, что в случае эвакуации правительство снимает с себя всякую ответственность. Все семейные, конечно, согласились ехать и на этих условиях. Второй эшелон из Пикулиц отправился 7 июля, но, дойдя до пограничной с Румынией станции Снятынь, был вместе с первым эшелоном возвращен назад на станцию Станиславов, где должны были простоять около недели. Оказалось, что транспорт для первого эшелона еще не прибыл в Рени (Румыния), и потому Румыния до прихода транспорта отказалась принимать эшелоны на свою территорию. Отправка следующих эшелонов была, таким образом, задержана: третьего эшелона на 19 июля и нашего (четвертого) на 21 июля.

Генерал Штейфон, ездивший в Крым по поручению генерала Бредова, привез из Крыма письма от родных и газеты, и, таким образом, как бы установилась некоторая связь с Крымом: мы узнали приблизительно, что там происходило в наше отсутствие. Письма и газеты были в большинстве от конца мая и начала июня, и из них мы узнали о первом наступлении генерала Врангеля, о прорыве Перекопских позиций и т. д. Наконец, к этому же времени в польскую и русскую прессу в Польше стали проникать некоторые сведения о жизни в Крыму, причем характерно, что во время удачного наступления польской армии писалось о нашей армии только плохое, когда же польскую армию постигла неудача, то наоборот – генерала Врангеля и его армию стали восхвалять на все лады. Между прочим, в русской газете «Варшавское Слово» в конце июня мы прочли сообщение о восстании капитана Н. Орлова, освещавшее дело совершенно иначе, чем было на самом деле. Там это восстание было названо «обер-офицерской революцией», якобы это была борьба рядового фронтового офицерства с высшим командным составом, творившим бесчинства в тылу армии, причем якобы капитаном Орловым в Бахчисарае было повешено несколько интендантов и т. п. В начале июля в польских газетах появилось сообщение о разгроме армией генерала Врангеля конной группы Жлобы в Северной Таврии. Поступавшие сведения о жизни нашей армии в Крыму все больше и больше увеличивали желание поскорее ехать в Крым, где, казалось, особенно в этот момент нужна была наша помощь.

Наконец, 19 июля наши желания начали сбываться, и первый эшелон из лагеря Стржалково в составе Белозерского полка и 4-й стрелковой артиллерийской бригады действительно тронулся в путь. Погрузка нашего эшелона была назначена на 21 июля. С раннего утра все в полку волновались, готовились в путь. В 10 часов отправились на станцию, и к 14 часам погрузка была закончена.