Русская Армия генерала Врангеля. Бои на Кубани и в Северной Таврии. Том 14

В комендатуре на станции Пришиб узнал, что идет паровоз на Мелитополь. Наши были страшно заинтригованы, почему меня вызывают в роту. Кстати, некоторые пояснения: наши бронепоезда возникли в 1915 году. Командой были сначала матросы, и поезда носили название «Батарея №…». И по традиции батареи несли флажок флота, то есть Андреевский красный на белом поле, и команды шли по-корабельному, и ответом на распоряжение начальника было лаконичное «Есть!» – что означало немедленное исполнение. Так эта традиция и осталась при бронепоездах: мы несли два флажка: Андреевский и Российский трехцветный, выйдя на борьбу за Россию.

«Есть!» – осталось и означало «понял и исполняю». Иногда дополнялось, что надо сделать («Есть явиться в роту», – мог ответить я).

Почему меня вызывают в роту и явиться к командиру? – сверлило в голове. Через час я был в Мелитополе. Бросилось в глаза – подтянутость. Не то что было, когда нас «загоняли» в Крым. Состав роты на втором пути, вагоны нашей старой роты, учебной. Обычная процедура – сначала являешься адъютанту, встретил его на перроне, шел из комендатуры.

– Знаю, знаю, прямо к командиру.

– Есть!

Пришли в вагон командира роты; часть вагона канцелярия, часть – столовая и остальное занимают купе.

– Доброволец Владимир Липеровский, «Жел. бат. 2», по вашему вызову, господин полковник. Пакет от поручика Окишева, командира поезда.

Стою вытянувшись, как положено, и жду. И… полковник улыбается:

– Кадет? Это видно.

– Никак нет, господин полковник, реалист!

– Так! И на «Жел. бате» все такие молодцы?

– Так точно, господин полковник!

– Сейчас ты явись полковнику Осипову³⁴⁴, начальнику ВОСО, – там для тебя большая неожиданность. Потом приди ко мне.

– Есть!

Управление начальника ВОСО в тупике у станции, несколько вагонов. Почти та же процедура, начиная с дежурного у вагона, адъютант и к полковнику. Только я хотел рапортовать…

– Ты Липеровский? – улыбается полковник.

– Так точно, господин полковник!

– А отец?

– Полковник Юрий Липеровский, господин полковник.

– Так вот тебе письмо от папы, он в Сербии, в Белграде, и через генерала Чечелева, нашего военного агента, передано письмо. Как хорошо, что тебя разыскали. Садись туда, читай; поручик даст тебе лист бумаги, напиши папе, а я тем же путем отправлю письмо.

Полковник Осипов так по-отечески принял меня, что формальные ответы не шли… Конверт, письмо папиной рукой написано: его прямой, напористый почерк… предо мной. Я читал и не верил глазам своим. Ведь папа ушел в Одессу в январе 1919 года и ничего о нас не знал с тех пор, так же как и мы. Написал две страницы больших, конверт и передал все полковнику Осипову.

– Садись, поговорим!

Спросил о папе, хорошо, запросто. Рассказал я, что папа из Михайловского училища вышел в 3-ю Гвардейскую артиллерийскую бригаду в Варшаву, что потом перешел в Киевский кадетский корпус, что в 1915 году ушел добровольно на фронт в 61-ю артбригаду, что папа был в Одессе.

– Послушай, а твой дед не был в Полтавском корпусе?

– Так точно, господин полковник, инспектор классов.

– Так ведь папа мой в Полтавском, и я тоже полтавец! А ты кадет Киевского корпуса?

– Никак нет, господин полковник, я реалист.

– Каким образом? – удивился Осипов. – Ведь у вас все в семье военные.

– Мама не хотела, чтобы я был военным.

– Да, так бывало, – покачал Осипов головой. – А теперь ты где?

– На броневспомогателе «Желбат-2», в 1-й боевой смене, господин полковник.

– Ну, дай Боже, будь здоров, Володя!

Такой он был трогательный, похлопывал по плечу, провожая меня.

– Покорнейше благодарю, господин полковник, – собрался я с духом.

Снова я пришел к командиру роты.

– Получил письмо, это радость! Садись поговорим!

И он спрашивал о папе. И ему я повторил папину историю. Сказал мне, что полковник Осипов кадровый офицер 1-го жел. бата, а он 2-го жел. бата, уже во время Первой войны. Спрашивал, как обстоят дела на поезде, все ли у нас есть, что надо.

– Пакет передай поручику Окишеву. – Подал руку.

– Счастливо оставаться, господин полковник.

– Молодец!

И я отбыл, даже не помню, как я попал на базу в Пришиб, уже к вечеру. Все наши переживали мою радость, что письмо получил.

Вечером поверка, приказ на выезд 1-й смены – старший унтер-офицер Алексей Воропай, младший унтер-офицер Владимир Аиперовский и еще две фамилии, и дальше все остальные.

– Производство по приказу командира батальона. Петь молитву!

Как пели молитву! Бодро, дружно, с верой, что Господь Бог поможет нам.

Пришиб – база

Отдых на базе не всегда бывал таковым, но, во всяком случае, здесь не было того напряжения, что постоянно бывало на позиции. Однажды, как обыкновенно издали, была слышна артиллерийская дуэль – это батарея, а это «Дмитрий Донской» – он был на позициях. Был звук выстрела. Но вот батарея бьет, а «Дмитрий Донской» молчит. Через час примчался бронепоезд, но без передней бронеплощадки – получил два прямых попадания в щит площадки; раненых вынесли, но площадка горит. Нам приказ вывезти горящую бронеплощадку. В депо получили «ОВ», вперед прицепили одну пустую платформу – полный ход вперед!