Русская Армия генерала Врангеля. Бои на Кубани и в Северной Таврии. Том 14

Этот участок перекопской позиции и заняла Марковская дивизия; на левом стала Корниловская; в резерве – Дроздовская. Вообще, вся оборона этой позиции была передана 1-му корпусу; 2-й перешел в резерв армии. За дивизией стояли две Марковские батареи, две Дроздовские, одна Алексеевская и одна от 2-го корпуса.

Немедленно было приступлено к укреплению обороны: усиливались проволочные заграждения, на валу возводились окопы полной профили, а на правом фланге – пулеметный редут под руководством саперных офицеров от Марковской инженерной роты. (Сама рота находилась в Севастополе, где разбирала железнодорожные ветки северного дока, рельсы и шпалы которых отправлялись на постройку линии от станции Джанкой на Юшунь.)

С полным напряжением работали и артиллеристы: оборудовали позиции, наблюдательные пункты, погреба для снарядов; их пулеметчики несли охранение вдоль Сиваша, часть обслуживала два клиновых орудия на Чувашском полуострове; остальные формировали новые батареи. Артиллерийский батальон был расформирован.

Спокойное состояние было неожиданно нарушено утром 17 апреля: загремела артиллерия красных; их пехота перешла в наступление от высоты 9.3, а кавалерия с запада. Стоявшие в охранении на линии высоты 7.1 части успели отойти только благодаря меткому огню 1-й батареи, разметавшему кавалерию. Перед самым городом наступавшую пехоту контратаковал резервный 2-й полк и моментально обратил ее в бегство, взяв в плен около 80 человек.

Марковцы ошиблись в своих предположениях: они не знали, что красные перешли на новый календарный стиль и 17 апреля для них было 30 апреля по новому стилю – канун пролетарского праздника.

Снова наступили дни позиционного стояния. Но было уже легче: уменьшились работы, а число людей в частях увеличилось, особенно в 3-м полку, которому был придан Сводный батальон Кавказского офицерского строевого полка в 400 штыков, ставший в нем 3-м батальоном. 2-й полк был направлен в Караджанай и нес охрану по побережью Сиваша. Постепенно, по мере формирования, на позиции становились новые двухорудийные батареи.

Усиливали и укрепляли свои позиции и красные. Перед высотой 9.3 они вырыли две линии окопов с проволочными заграждениями; сильно укрепили горку за рукавом Сиваша, через который шла гать, названную «пулеметной». Увеличивалось у них число батарей. В воздухе висел змейковый аэростат. Их дальнобойные орудия обстреливали тыл перекопской позиции вплоть до Армянского Базара.

* * *

Что делать по окончании всяких нарядов, после часов сна? Благо – весна. Все покрылось зеленью, цветами; приятно смотреть на равнину к югу от вала, на воды Сиваша. Вон батарейные лошади пасутся, набирают тела. В воздухе трели птиц. И солнце такое мягкое, приятное. Останавливается взор на маленькой деревне Щемиловке. Там штабы полков, походные кухни. Но днем движение слабое. Полный покой. Артиллерийский обстрел? Ничтожное беспокойство.

Бойцы лежат, сидят на скате, разговаривают; группами читают найденные в Перекопе книги; играют в самодельные карты. А в общем – однообразие. Оно томит. Целое событие – показ кинофильма или концерт, даваемый приезжими артистами; но немногим приходится воспользоваться ими.

Было и другое однообразие – в пище, и притом скудной. Продовольственный кризис в Крыму сказывался и на армии. Что можно приготовить и как разнообразить пищу, приготовляемую в походных кухнях, при выдаче всего лишь полуфунта мяса на человека в день, незначительной доли жиров, однообразии приварка и отсутствия овощей? Единственно, что поступало в достаточном количестве, это – мелкая рыбешка, камса. Кашевары всячески изощрялись, чтобы меньше выслушивать упреков. Раза три в неделю варили рыбные супы, в остальные – мясные. Избыток камсы выдавали на руки – поступай с ней как знаешь. И с любовью вспоминалась тогда вобла, выдаваемая на фронте Великой войны. Вобла была одной из причин развала армии, но камса не давала к этому никакого повода – ворчали, и только.

Иногда поступали мясные консервы; их обыкновенно просили выдавать на руки. И такие дни были счастливыми. Счастливыми были и дни, когда обед приготовлялся из продуктов, закупленных где-то далеко в тылу. Вспоминались дни Великой войны, когда коротали свободное время за чаем; теперь вода привозилась, а чая на заварку, и особенно сахара, было мало. Да и хлеба недоставало.

Как тут не заскучать? Как не озлиться, когда пища расстраивает желудки и доводит до серьезных заболеваний. Врачи почти всегда ставили диагноз – брюшной тиф. А это значит – не доедал, так теперь садись на совершенно голодную диету. Удовольствия мало. Одно утешение – эвакуация в Симферополь.

* * *

В Симферополе был открыт Марковский лазарет. Вмещал он сотни человек. Первыми в этот госпиталь попала часть из сотен больных и раненых, вывезенных из Новороссийска. Замечательный во всех отношениях был лазарет. Марковцы вспоминают с глубокой благодарностью и г-жу Рогозину, открывшую свой домашний лазарет, и набранный ею медицинский персонал.

Больных осматривали очень внимательно.