Русская армия между Троцким и Сталиным

Григорьев, вчера отложивший свидание со мной в Знаменке, сегодня отказывается разговаривать. Он пытается сноситься с Махно. После личного свидания с Махно и посещения Гуляй-поля полагаю, что Махно не решится сейчас поддерживать Григорьева…

Мобилизация рабочих идет полным ходом. Нет денег, нет оружия. Сейчас выезжаю в Киев с твердым решением привести сюда войско и вооружение».

Под началом Григорьева оказалось двадцать тысяч штыков, пятьдесят орудий и шесть бронепоездов. Он возглавил повстанческое движение на юге Украины под лозунгами «Украина для украинцев», «Вся власть Советам без коммунистов».

Войска Григорьева захватили несколько городов — Кременчуг, Черкассы, Херсон, Николаев. Григорьев был серьезной опасностью, боялись, что к нему начнут переходить другие части Красной армия.

Но в июне 1919-го командующий Украинским фронтом Антонов-Овсеенко с облегчением докладывал:

«Григорьевщина была экзаменом для нас, и экзамен армией выдержан, несмотря на ужасающие условия, в которых эта армия находится, полубосая, полураздетая, политически невоспитанная и еще далеко не оформленная. Из первой и второй дивизии ни один полк не присоединился к Григорьеву, в пятой к нему пристал только один эскадрон и один батальон, из частей второй армии к Григорьеву перешло всего несколько сот человек…»

Борьба с отрядами Григорьева составляла особую сложность, потому что повстанцы при подходе частей Красной армии прятали оружие и притворялись мирными крестьянами, а когда красноармейцы уходили, опять брались за оружие.

Троцкий писал Подвойскому и Антонову-Овсеенко 28 мая 1919 года:

«Извлечение оружия из рук населения является сейчас очередной первостепенной задачей на Украине. На основании нашего опыта представляется возможным подойти к задаче с разных сторон:

а) объявить июнь месяцем сдачи, сбора винтовок, пулеметов и вообще оружия. Начиная с 1-го июля нахождение непредъявленной винтовки будет караться беспощадно, о чем должно быть везде объявлено;

б) за предъявленную винтовку выдавать крупную денежную премию, также за указание непредъявленной винтовки у другого;

в) нужны особые отряды по сбору винтовок, которые учиняли бы систематические облавы, выяснив предварительно путем агентуры, где григорьевцы скрывают винтовки…»

Каменев ошибся — вскоре красных покинул и Нестор Махно, который тоже не любил никому подчиняться. Григорьев поспешил к нему присоединиться и совершил ошибку. Нестор Иванович в союзниках не нуждался. 27 июля он распорядился убить бывшего штабс-капитана.

Отряды Григорьева были разбиты и частично опять включены в Красную армию..

Троцкий приказал Раковскому, Подвойскому и Антонову-Овсеенко:

«Пленных григорьевцев можно использовать на других фронтах, только проведя их предварительно массами через трибуналы, которые, покарав зачинщиков, рядовую массу могут условно приговорить к расстрелу, дав двухмесячный срок для исправления…»

Рядом с бригадой Махно держала фронт 42-я стрелковая дивизия, которой командовал Федор Ефимович Дыбенко, брат Павла. Федора Дыбенко, бывшего прапорщика, успевшего после революции послужить петлюровцам, взял к себе командующий армиями Украинского фронта Антонов-Овсеенко.

«Упорядоченная работа по инспекции и обучению войск началась лишь после прибытия к нам Федора Дыбенко… Федор Дыбенко отличался громадной энергией, острым умом и твердой дисциплинированностью», — писал Антонов-Овсеенко.

Он всячески поддерживал и покрывал братьев Дыбенко. На Павла Ефимовича потоком шли жалобы, что он окружил себя какими-то темными личностями и выступает с антисоветскими лозунгами. Дыбенко благоволил и Николай Ильич Подвойский, назначенный наркомом по военным и морским делам Советской Украины. Все же они трое — Подвойский, Дыбенко и Антонов-Овсеенко — были в составе первой коллегии наркомвоенмора России.

Но если Павла Ефимовича Дыбенко им удалось уберечь от неприятностей, то Федор Ефимович погиб. Обстоятельства его смерти вызывают споры.

В 1957 году в Киеве в издательстве «Радяньский письменник» вышел сборник воспоминаний «Путь славных» — о борьбе за советскую власть. Автор одного из очерков Л.Л. Федоренко в том числе писал и о Федоре Дыбенко, который именовал себя «анархистом-коммунистом»:

«Редко когда можно было видеть нашего комдива трезвым. Грубиян отчаянный… он знал только один метод наказания — расстрелы, не вдаваясь ни в какие объяснения».

31 марта 1919 года белые кавалеристы конного корпуса генерал-лейтенанта Андрея Григорьевича Шкуро прорвались через участок фронта 374-го полка, входившего в состав 42-й стрелковой дивизии Федора Дыбенко. Когда конница белых оказалась в тылу, полк стал беспорядочно отступать. Командир и комиссар полка бежали вместе со своими бойцами. Белые без боя захватили несколько населенных пунктов.

Полк отошел к станции Дебальцево. Начальник дивизии Дыбенко прибыл туда на бронепоезде «Истребитель» и в гневе приказал расстрелять за отступление каждого одиннадцатого командира и бойца 374-го полка. Но бойцы не позволили ему устроить массовый расстрел и убили его самого.