Русская армия между Троцким и Сталиным

Но обилие осведомителей не помогло предупредить восстание моряков, потому что оно не было враждебной акцией иностранных агентов, как потом пытались представить дело. Кронштадтский мятеж стал одним из проявлений массового недовольства политикой советской власти, когда крестьянские восстания вспыхивали по всей стране. Это не обошло армию, мобилизованную из крестьян. Впрочем, массовые волнения прошли тогда и в Москве, и в Петрограде.

Известные военные деятели: начальник Всевобуча и частей особого назначения Подвойский, бывший член Реввоенсовета Республики Мехоношин, командующий войсками Московского военного округа Муралов и чекисты — бывший руководитель Особого отдела ВЧК Кедров, новый начальник Особого отдела Менжинский, заместитель начальника Особого отдела Ягода 13 февраля 1921 года обратились с запиской в ЦК:

«Что касается Красной Армии, то завершившийся первый период гражданской войны и последовавшая демобилизация вызвали крайнее ослабление армии и все более и более понижают ее боеспособность, сводя ее в отдельных случаях к нулю. В таком состоянии Красная Армия не может быть надежным оплотом Советской власти.

Вместе с тем изменившееся положение в республике коренным образом изменяет и самый характер военных задач на ближайшее время (вместо борьбы с белогвардейщиной, организованной в военном отношении, — борьба с крестьянскими восстаниями)… В связи с этим обнаруживается несоответствие для этих задач самой системы органов управления Красной Армии».

В те же дни Петроградская губчека сообщала в Москву, что военные недовольны отсутствием продовольствия, обмундирования и медленной демобилизацией:

«Красноармейцы, где только возможно, стараются что- нибудь обменять на хлеб, ходят по квартирам обывателей… В некоторых частях были случаи отказа от нарядов из-за отсутствия обуви».

Масштабы бегства из армии и уклонения от службы показывают ежемесячные сводки Центральной комиссии по борьбе с дезертирством. В январе 1921 года губернские комиссии по борьбе с дезертирством и ревтрибуналы рассмотрели почти тридцать тысяч дел. Восемьдесят один дезертир был приговорен к смертной казни, в тюрьму отправили триста пятьдесят шесть красноармейцев, в концлагерь — двести сорок два, в штрафные части — семь тысяч шестьсот шесть человек… В феврале цифры примерно такие же.

Для ликвидации мятежа Троцкий приказал восстановить 7-ю армию (она была переведена на положение трудовой и называлась Петроградской Революционной армией труда) и назначил ее командующим Михаила Николаевича Тухачевского, подчинив ему все войска Петроградского округа и Балтийский флот.

В действующие части отправили примерно триста делегатов X партийного съезда, имевших военный опыт.

Бывший председатель Центробалта Дыбенко, которого рядовая масса моряков уже не воспринимала как своего, подписал обращение к «старым морякам Кронштадта»:

«Спасайте честь славного революционного имени балтийцев, опозоренного ныне предателями. Спасайте Красный Балтфлот!»

Но эти призывы не возымели действия.

В Ораниенбауме Дыбенко принял под командование сводную дивизию Южной группы войск. Красноармейцы не горели желанием сражаться против кронштадтских матросов.

Политотдел Северного боевого участка докладывал о настроениях в воинских частях:

«Красноармейцы в лице комиссара видят своего врага, посылающего их на смерть… В ночь перед наступлением и во время самого наступления — несколько случаев дезертирства. Дисциплины совершенно не существует, и красноармейцы часто отказываются исполнять отдельные мелкие распоряжения, даже в боевой обстановке.

Трусость молодых красноармейцев, отсутствие достаточного питания, недостаток обуви толкают красноармейцев на открытые заявления о неисполнении боевого приказа…»

В Южной группе войск, докладывали работники Особого отдела своему начальству, «561-й полк, отойдя полторы версты на Кронштадт, дальше идти в наступление отказался. Причина неизвестна. Тов. Дыбенко приказал развернуть вторую цепь и стрелять по возвращающимся. Комполка 561 принимает репрессивные меры против своих красноармейцев, дабы дальше заставить идти в наступление».

Командовал войсками Южной группы Александр Игнатьевич Седякин (в 1933-м он станет заместителем начальника штаба РККА, в 1936-м — начальником управления противовоздушной обороны Красной армии, в 1938-м его расстреляют).

С Западного фронта отозвали 27-ю Омскую дивизию, но три полка — 235-й Невельский, 236-й Оршанский и 237-й Минский — наотрез отказались штурмовать Кронштадт.

«В два часа дня сегодня, 14 марта 1921 года, — докладывал малограмотный, но бдительный уполномоченный 1-го Особого отдела, — были выстроены три вышеозначенных полка, и когда прибыл тов. Седякин для смотра и стал с. ними здороваться, то из полка на приветствие тов. Дыбенко ответило лишь несколько человек.

В рядах говорили, что тов. Дыбенко хотел сказать речь, но красноармейцы говорили, что довольно, мы наслушались ваших речей. Из всего этого можно заключить, что прибывшие части неблагонадежны».