Русская армия на чужбине. Драма военной эмиграции 1920—1945 гг.

Согласно уставу (утвержден немецким судом лишь 7 сентября 1939 г.) «объединение не является политической организацией и не преследует политических целей. Задачами объединения являются: а) поддержание воинской дисциплины и товарищества среди русских военных; б) укрепление научных знаний среди своих членов; в) организация лекций и докладов; г) устройство концертов, спектаклей, балов и т. д.»[364]. Знамя отдела стало знаменем ОРВС.

При начальнике ОРВС действовал совет из начальников отделов и уполномоченных лиц, а также суд чести, руководствовавшийся «Сводкой руководящих указаний по организации и деятельности Судов чести», принятой в РОВС в 1932 г.

Несмотря на тотальный государственный контроль всех общественных организаций в Германии, устав ОРВС оставлял относительную свободу своим корпоративным членам: «Внутренняя жизнь союзов и организаций, входящих в объединение, нормируется уже существующими у них уставами, а также обычаями и традициями бывшей Российской армии и флота»[365].

Основной причиной создания ОРВС можно считать потребность в установлении более жесткого контроля за жизнью военной эмиграции. Так, к примеру, генерал фон Лампе был обязан дважды в месяц докладывать Бискупскому об изменениях, произошедших в жизни объединения. Позже периодичность докладов сократилась до раза в месяц.

26 января 1939 г. на собрании Союза офицеров в Берлине полковник К. В. Семчевский объявил о скором открытии Специальных курсов теоретической военной подготовки. В марте 1939 г. в состав ОРВС вошла Русская военная группа капитана 1-го ранга Б. И. Бока (заместитель полковник барон Н. Б. Мейендорф), состоявшая из 24 офицеров-кирилловцев. Чуть позже к этой группе присоединился капитан 2-го ранга князь С. Г. Романовский, герцог Лейхтенбергский[366].

9 апреля 1939 г. приказом генерала фон Лампе были образованы Специальные курсы по теоретической военной подготовке. Начальником курсов был назначен полковник Семчевский, его помощником и секретарем – поручик Циммерман[367]. Как и прежде, союзы проводили лекции и делали доклады. Особый интерес вызвал состоявшийся 18 апреля 1939 г. в собрании Союза офицеров доклад В. А. Ларионова «Мария Захарченко и ее группа», на который явилось до 70 человек, в том числе много молодежи. Для сравнения: другие лекции ОРВС посещало не более 25 человек[368].

Берлинская общеказачья станица приняла деятельное участие в обсуждении конфликта за атаманскую булаву Донского войска. В данном конфликте станица встала на сторону атамана генерала графа Граббе и отвергла и осудила претензии генерала П. Х. Попова. Представителем донского атамана в Берлине являлся генерал Ю. Е. Макаров[369].

В воздухе Европы уже пахло порохом, но еще до начала войны эмигрантов ждало серьезное потрясение. Как гром среди ясного неба грянула весть о подписании 23 августа 1939 г. Договора о ненападении между Германией и Советским Союзом. В один миг антикоммунистическая Германия превратилась в союзника СССР. Таких потрясений русская эмиграция давно не испытывала.

17 июля 1936 г. части испанской Африканской армии начали восстание против республиканского правительства. К нему присоединились испанские монархисты и правые; вскоре восставших стали называть националистами. Испанские события болью отозвались в душах русских эмигрантов и всколыхнули все Русское зарубежье.

Слишком многое напоминало изгнанникам российские события 19-летней давности. Как и в России, испанская трагедия началась с отречения монарха – короля Испании Альфонса XIII.

Редактор парижского «Возрождения» Ю. Ф. Семенов в своей статье в одном из июльских номеров писал: «18-я годовщина мученической кончины Государя и членов царской семьи совпала с важными европейскими событиями, связанными внутренней связью с Екатеринбургской трагедией. ‹…›

Ныне мы наблюдаем и в Испании драматическое пробуждение народного сознания. Там военные, преданные испанскими Керенскими, восстали раньше, чем их начали распинать слуги Коминтерна. И что характерно: в своих обращениях к народу восставшие военные указывают на руку Москвы. Из Испании теперь доносятся до нас отзвуки того, что началось в России в 1917 г. Тени замученных русских жертв мировой революции витают над Европой, указывая здоровым силам народов, что должны они делать…»[370]

Продолжая свои размышления в рубрике «Толки и слухи» Юрий Семенов прямо указывает на идентичность событий 1917 г. и 1936 г.: «Поход на Мадрид скорее всего напоминает корниловское движение или нашу белую борьбу. ‹…› Защищают испанскую керенщину рабочие милиции и убившие своих офицеров солдаты, ныне возглавляемые другими офицерами и даже генералами, по карьерным соображениям, а быть может, и по принуждению, отдавшими свои шпаги марксистской власти. Рабочие милиции – это сущая наша красная гвардия. Фуражки, красные перевязи на рукавах, тупая ярость в лицах, и лишь только попадаются пленные – кровь рекою. ‹…›