Русская армия на чужбине. Драма военной эмиграции 1920—1945 гг.

Позже руководство РОВСа в своем циркулярном отношении № 40 от 4 февраля 1937 г. снова подтвердило, что рассматривает войну в Испании «как борьбу с интернациональным коммунизмом во имя спасения мировой многовековой культуры и всех нравственных основ, на которых держится современный Христианский мир. От исхода ее зависит усиление или ослабление коммунизма во всем мире и приближение или отдаление сроков освобождения и нашей Родины»[419].

Журнал «Часовой» как рупор военной эмиграции уделял большое внимание испанским событиям и идейному обоснованию участия русских белоэмигрантов в войне. Первым идеологическую базу для участия стал подводить главный редактор журнала В. В. Орехов в статье «Два фронта»: «Мы – русские белые, – волей судьбы поставленные в безвыходное положение, живущие в своеобразной черте оседлости, можем пока только морально сочувствовать героической борьбе испанской белой армии. Но в ней есть наши товарищи. Сколько их, мы не знаем, но пусть те, кто имеет возможность хотя бы на чужой земле принять участие в борьбе с нашим общим врагом, примут наш горячий привет. И пусть они передадут его тем испанским патриотам, которые подняли новое «корниловское» восстание во имя чести и правды»[420].

Полтора месяца спустя Орехов продолжил обострение испанской темы в журнале: «Испания силою вещей сделалась театром борьбы белых и красных сил. Победа первых будет жестоким ударом по мировому коммунизму, красная власть в Испании – это огромный шаг к большевизации Европы. […]

Вот почему, наконец, все наши чувства сейчас с войсками генерала Франко, сражающимися не только за СВОЮ Испанию, но и за НАШЕ дело – борьбы с большевиками до полного уничтожения коммунистической заразы. Да дарует им Господь победу»[421]. Обращает внимание, что от отождествления борьбы с красными в России и Испании журналист переходит к восприятию борьбы в Испании как к первому этапу в деле освобождения России от коммунизма.

Главный журнал военной эмиграции не остался в стороне и от полемики с А. А. Керсновским. Именно о нем В. В. Орехов написал следующие строки: «Если в нашей среде еще находятся лица, которые считают, что происходящее в Испании нас не касается, то это крайне недалекие и непрозорливые люди»[422].

В дальнейшем, в редакционных статьях, В. В. Орехов нередко затрагивал испанскую тему. Кульминацией же анализа испанского опыта стали следующие строки: «Наш долг – долг русской эмиграции – принять посильное участие в борьбе с большевизмом, всегда, везде и при всяких обстоятельствах.

Не надо преувеличивать свои силы: никаких армий и никаких корпусов мы выставить не можем, единственно, что можно сделать, – это создать значительный русский отряд под нашим флагом, который привлечет к себе русских людей, ненавидящих советскую власть»[423]. Понимание этого пришло к Орехову уже в разгар Второй мировой войны и, можно сказать, исключительно благодаря испанскому эксперименту.

После начала восстания в Испанию стали прибывать иностранные добровольцы из разных европейских стран. И если об интернациональных бригадах в армии республиканцев известно давно, то об иностранных добровольцах в армии националистов даже на Западе знают далеко не все. В годы войны в армии Франко служили представители всех европейских стран. Их основная масса была сосредоточена как раз в рядах Иностранного легиона. Наиболее значительные контингенты прибыли в армию националистов из Ирландии и Франции. В легионе 670 ирландцев вошли в XV бандеру (батальон), а сотня французов стала ротой «Жанна Д’Арк» в XVII бандере. Некоторое время все эмигранты-добровольцы зачислялись в состав французской роты как знавшие французский язык. Русские добровольцы были очень расстроены таким решением испанцев, так как считали всех французов республиканцами. Именно нежеланием служить во французской роте можно объяснить присутствие русских эмигрантов во всех бандерах Иностранного легиона. По самым приблизительным подсчетам, более 30 эмигрантов вступило в ряды легиона после начала восстания.

Одними из первых в рядах Иностранного легиона оказались граф Г. П. Ламсдорф и барон Б. С. Люденсгаузен-Вольф. Молодым аристократам удалось перейти границу лишь со второй попытки. Испанцы, узнав, что молодые люди – русские, сразу же их арестовали со словами «Двое русских здесь? Без сомненья – они коммунисты»[424]. С большим трудом эмигрантам удалось убедить испанцев, что не все русские – коммунисты. Затем добровольцы добрались до Сарагосы и вступили в формировавшуюся там бандеру Санхуро (позже – XV бандера Иностранного легиона).

Уже 1 сентября 1936 г. в «Часовом» появилось первое письмо русского добровольца в армии Франко: «Вот уже четырнадцатый день, как я сражаюсь за наше общее дело на стороне испанской белой гвардии. Спешу поделиться с вами и читателями «Часового» моими впечатлениями. […]