Русская армия на чужбине. Драма военной эмиграции 1920—1945 гг.

8 декабря 1936 г. Франко направил телеграмму командиру легиона полковнику Ягуэ. В ней он официально разрешал принимать белых русских в состав легиона при наличии у них рекомендательных писем от главы РОВСа. В конце декабря 1936 г. на переговорах между представителями Франко и РОВСа была достигнута договоренность о создании в составе легиона полностью русского подразделения – бандеры «Святого Георгия» при наличии требуемого числа русских в рядах легиона. Однако из-за потерь и переводов в другие части, русского отряда в легионе создано не было, несмотря на проводимую РОВСом работу в этом направлении.

Тем временем Форнс начал подготавливать визы для представителей союза. Документы были оформлены на Н. В. Скоблина, С. Н. Благовещенского и на капитана Петра Пантелеймоновича Савина, бывшего членом «Внутренней линии» и одним из ближайших сотрудников Скоблина. Вскоре, однако, выяснилось, что генерал Скоблин отказывается ехать в Испанию. Он сослался на болезнь своей жены и предложил вместо себя кандидатуру генерала П. Н. Шатилова[432].

Для генерала Шатилова участие в этой поездке было как нельзя кстати: с ее помощью он мог вернуться к активной деятельности в РОВСе. Согласовав с испанцами изменения в составе делегации, эмигранты стали собираться в путь. 26 декабря 1936 г. делегация РОВСа отправилась в Ниццу, а затем в Рим. После непродолжительного отдыха в Риме делегация вылетела самолетом в Саламанку, где в то время находилась штаб-квартира Франко (Cuartel General del Generalisimo). Основными вопросами, стоящими перед делегацией, было определение маршрутов для отправки добровольцев и принятие испанской стороной на себя путевых расходов добровольцев. В Саламанке эмигранты имели продолжительный разговор с полковником Барросо из штаба Франко. На ряд вопросов были получены положительные ответы.

По возвращении делегации из Испании генерал Шатилов представил генералу Миллеру письменный отчет о поездке, а также потребовал возместить затраты на командировку. При этом еще перед отъездом Миллер передал Шатилову на дорожные расходы 3000 франков, но по возвращении тот потребовал дополнительно возместить перерасход в 700 франков. Требования Шатилова были более чем возмутительны: дорога из Парижа в Рим и обратно была оплачена С. Н. Благовещенским, за пребывание в Риме и перелет в Саламанку платило испанское посольство.

У генерала Миллера сложилось впечатление, что вернувшийся в «большую политику» Шатилов решил заработать на испанском конфликте. Свои опасения Миллер изложил в письме к Ф. Ф. Абрамову: «…П. Н. Шатилов заявил мне, что не будет безвозмездно заниматься этими делами, т. е. организацией отрядов для посылки туда. Тем не менее продолжает интересоваться этим вопросом и старается добыть под него деньги. Все эти проекты, по крайней мере сейчас, я отношу к области фантазии. Ибо весь его план зависит от субсидии, которая должна быть получена от лиц, которые, по его словам, готовы дать из принципа на противокоммунистическую работу… Во всей этой комбинации меня беспокоит та тайна, которою окружаются лица, желающие дать 10–15 тысяч франков в месяц, и желание П. Н. оставить за собою право распоряжаться этими деньгами… Опыт его путешествия в Испанию с тем лицом, которое ему, как и мне, открыло путь туда, уже показал, увы, что П. Н. неисправим во всём, что касается денег. Он мне представил такой счет своих расходов! Тогда как от его спутника знаю, что они всё это путешествие сделали за счет лиц, которые их пригласили туда. У меня не хватило мужества устроить очную ставку между Шатиловым и его спутником… Я не могу, да и не хочу заниматься вопросом, как он будет давать отчет в своих расходах тем, которые ему дадут деньги… Но поскольку этот вопрос своей финансовой стороной связан с П. Н. Ш., моя душа не может быть спокойной»[433].

Между тем замена Скоблина Шатиловым не принесла пользы. По испанским сведениям, Шатилов запросил с испанцев за переброску 1000 русских добровольцев в армию Франко 290 750 французских франков[434].

Затем было собрано общее собрание всех групп 1-го армейского корпуса, на котором выступил генерал Шатилов. Генерал рассказал о возможных перспективах участия русских эмигрантов в войне на стороне Франко. Было также объявлено о создании в составе испанского Иностранного легиона полностью русского подразделения с русским же командованием, при накоплении достаточного числа добровольцев[435].

После выступления Шатилова генералы Скоблин и Пешня предоставили своих подчиненных (корниловцев и марковцев соответственно) для формирования русского отряда. Была проведена предварительная запись добровольцев. Из Корниловского полка добровольцами записалось 53 человека[436]. На основании доклада Шатилова было подготовлено подробное циркулярное отношение по РОВСу № 40 от 4 февраля 1937 г.