Русская армия на чужбине. Драма военной эмиграции 1920—1945 гг.

Тщательный анализ документа и его сопоставление с другими материалами фонда (РГАСПИ. Ф. 545) позволяют сделать выводы о том, что многие лица, попавшие в этот список, имеют лишь косвенное отношение к русской белоэмиграции. По мнению израильского историка Мартина Сугармана, 53 добровольца (16 % от 338 человек) являются евреями по национальности, среди них можно указать Исаака Бронштейна, Вольфа Шмуля, Абрама Зилбергера и др. Некоторые из лиц, попавших в список, прибыли уже из Советской России, это Мойша Эстрайх (выехал в 1920 г.), Арам Агупян (1928), Александр Песчанский (1922), Давид Островский (1922), а Нахум Сойфер прибыл в 1930 г. из Бессарабии. Эти 16 % хорошо соотносятся с общим числом еврейских добровольцев в интербригадах – 7000 человек (17 % от общей численности иностранных добровольцев)[511]. Вместе с тем в список русских добровольцев попали украинцы, прибывшие из Канады, а также польские граждане. Резюмируя вышесказанное, стоит сказать, что главным основанием для занесения в список русских добровольцев было знание русского языка или указание России в графе места рождения. К примеру, Морис Хафт, еврей по национальности, родился 20 июня 1908 г. в Конотопе и в 1923 г. выехал из Советской России в Палестину, а затем перебрался во Францию[512].

Изначально руководство Союза возвращения на Родину и советские спецслужбы планировали создание из эмигрантов особого диверсионного подразделения под командованием Анатолия Иванова, но этот план так и не был осуществлен[513]. В отличие от национальной армии республиканцы не организовали подразделение из русских эмигрантов, хотя в работе французского историка Бразильяка мы и находим упоминание о казачьей сотне, созданной из эмигрантов при одной из интернациональных бригад[514], а в статье российских историков М. Коломийца и И. Мощанского есть упоминание о гибели роты «бывших русских белогвардейцев» из XIII интербригды на теруэльском фронте в конце 1936 г.[515] В воспоминаниях советского военспеца А. А. Ветрова содержится информация о «стрелковом подразделении интербригады, составленном из русских эмигрантов во Франции, большинство которых в свое время служили рядовыми либо младшими офицерами старой русской армии»[516]. Другой советский советник, А. И. Родимцев, рассказывает о русской роте добровольцев в 4-м батальоне «Димитров»[517]. Однако данные утверждения не находят подтверждения и опровергаются как самими эмигрантами, так и простой логикой. Эмигранты-республиканцы не стремились создать собственную часть, так как считали себя не русскими, а советскими гражданами, чье участие в этой войне не должно было афишироваться. Также создание белоэмигрантской единицы должно было бы оставить след в документах республиканской армии.

Косвенное указание на это мы находим в воспоминаниях А. В. Эйснера:

«– А теперь у нас новое распоряжение: ни за что на свете не посылать ни одного русского. Своих, французов, начали отправлять целыми пачками, других иностранцев после проверки – тоже. Будь ты кто хочешь: итальянец, поляк, хотя бы абиссинец. А русских – нет, нельзя.

– Но почему?

– Комитет по невмешательству.

– Так я же не настоящий русский, не советский то есть. Я же эмигрант с нансеновским паспортом.

– Я-то понимаю. Но ты попробуй кого другого убедить, что это белые русские сражаются за красную Испанию»[518].

Из-за отсутствия своей части русские эмигранты были разбросаны по различным республиканским подразделениям. Наибольшее их число, без сомнения, находилось в рядах XI, XII, XIII интербригад. В составе XIV интербригады в марте 1937 г. служило 20 эмигрантов[519]. Большинство русских добровольцев из Франции, вступивших в республиканскую армию, были членами Союза возвращения на Родину, являвшегося филиалом французской коммунистической партии. Среди эмигрантов-республиканцев было немного бывших кадровых офицеров императорской и белых армий, а преобладали в основном молодые люди (среди них был даже сын Бориса Савинкова – Лев Савинков), родившиеся или выросшие уже за пределами России. Благодаря прекрасному воспитанию многие из них владели различными иностранными языками и выполняли функции переводчиков при общении советских военспецов с испанцами и иностранными добровольцами. Существует и информация о бывших чинах Русского экспедиционного корпуса во Франции, служивших в составе интербригад.

В 1937 г. незадолго до смерти командира XII интербригады генерала Лукача (Матэ Залка) его подчиненные русские эмигранты снова стали обсуждать вопрос формирования русской части.