Русская Атлантида. Невероятные биографии

За границей — в Берлине и Париже — Одоевцева почти сорок лет прожила вместе со своим мужем — другим знаменитым поэтом русской эмиграции Георгием Ивановым, с которым они расписались еще в Петербурге после смерти Гумилева. Заграница разочаровала Одоевцеву. «Я никому не признаюсь в том, что разочарована… Большинство бежавших из России в восторге от берлинской жизни и наслаждаются ею… О стихах здесь как будто забыли. Трудно поверить, что эти самые люди еще совсем недавно шли по неосвещенным, страшным ночным улицам, усталые, голодные и озябшие, шли в мороз, под дождем, часто через весь Петербург только для того, чтобы в Доме искусств или в Доме литераторов послушать стихи».

В Берлине, а потом и в Париже Одоевцева общалась со всем цветом русской эмиграции и со многими приезжими знаменитостями: Есениным, Керенским, Северяниным, Алдановым, Буниным, Адамовичем, Анненковым и многими другими, о которых увлекательно рассказала потом в своих книгах. Она стала свидетелем их тоски, страданий и судорожных попыток хоть как-то утвердиться в чуждой им стране.

«Нежности нежней»

…Есенин, — вспоминает она случайную встречу со знаменитым поэтом в ресторане для эмигрантов, — наливает мне рюмку водки. — Я качаю головой.

— Не пью.

— Напрасно! Этому необходимо научиться. Водка помогает.

— От чего помогает? — спрашиваю я.

— От тоски. От скуки. Если бы не водка и вино, я бы уже давно смылся с этого света! Еще девушки, конечно! Влюбишься, и море по колено! Зато потом, как после пьянки, даже еще хуже. До ужаса отвратительно… Вот еще животные. Лошади, собаки, коровы. С ними я всегда, с самого детства дружил… Вы непременно должны выпить. За нашу встречу! Хоть один бокал.

И я чокаюсь с ним и пью. Кругом шумят, но я слышу только то, что говорит Есенин. Я гляжу на него. Нет, я не могу поверить, что это тот самый хулиган-скандалист. Он так трогательно нежен. Он нежный, «нежности нежней»! Просто по Маяковскому, «не мужчина, а облако в штанах…»

Ей повезло

Одоевцева прожила долгую жизнь, а потому ей повезло. Она не умерла в парижской богадельне для престарелых русских эмигрантов, где оказалась в последние годы. В 1987 году она все-таки приехала в СССР, где уже вовсю бушевали ветры перестройки. В Ленинграде ее ждала громкая слава. После ничтожных эмигрантских изданий ее книги вышли гигантскими, еще «советскими» тиражами. «На берегах Невы» — тиражом 250 тысяч экземпляров, а «На берегах Сены» — 500 тысяч. Умерла «маленькая поэтесса с огромным бантом» 14 октября 1990 года в Ленинграде. Совсем немного не дождавшись возвращения своему любимому городу его прежнего имени Петербург.

Жемчужина князя Юсупова

В каждой петербургской семье есть свои реликвии. У одних — это пожелтевшая от времени фотография родителей на стене, у других — старая бабушкина икона, у третьих — боевые награды отца. У знаменитого русского князя Феликса Феликсовича Юсупова, ограбленного большевиками и выброшенного, как и другие русские аристократы, за границу, тоже была такая реликвия — легендарная жемчужина «Пелегрина».

В свое время она принадлежала испанскому королю Филиппу IV, который в 17 веке подарил ее своей дочери Марии-Терезе. Потом жемчужина принадлежала французской короне и исчезла во времена французской революции, а позднее объявилась в Москве, где ее и купили Юсуповы. В их семейном архиве есть фотография, сделанная во второй половине 19 века, на которой изображена княгиня Зинаида Николаевна Юсупова, женщина необычайной красоты — жена тогдашнего губернатора Петербурга Сумарокова-Эльстон. Княгиня собралась на бал и в волосах у нее — та самая «Пелегрина»…

Прошло много лет и старый аристократ Феликс Юсупов, тот самый, что «убил Распутина», доживал свой век в Париже в компании состарившейся жены и своего верного слуги Гриши. Как несметно богатый в прошлом человек и настоящий русский барин, он не умел считать деньги, не знал настоящую цену вещам. У него никогда не было бумажника. Деньги лежали повсюду в конвертах и он раздавал их всем, кто ни попросит, не считая. Поэтому очень скоро старый князь оказался совершенно без средств. Тогда он взял последнее — заветную жемчужину, которую бережно хранил все эти годы, и отправился к знаменитому парижскому ювелиру Картье.

— Сколько вы сможете мне за нее дать, мсье? — Скромно спросил Юсупов.

Увидев легендарную драгоценность, бедный француз от волнения лишился дара речи. Он сразу понял, что перед ним — знаменитая «Пелегрина». В мире были только три таких жемчужины и вот одна из них, таинственно мерцая, лежала сейчас перед ним.