Русская Атлантида

А вот Московия увеличилась в 20 раз за XIV—XV столетия… Ну это, допустим, в основном за счет присоединения других, уже заселенных и освоенных территорий. Но в XVI—XVII веках территория Московии вырастает еще в 12 раз, и теперь по преимуществу за счет новых земель, ранее не освоенных славянами. Российские и советские историки плаксиво повествуют, что земли это плохие, холодные и неуютные, не то что в теплой, благодатной Европе. Но позвольте! Как раз в XVI—XVII веках Московская Русь обрела ТРИДЦАТЬ ПРОЦЕНТОВ всего мирового чернозема! Еще почти столько же она приобретет в XVIII веке, став обладателем ни много ни мало — 55% всего мирового чернозема — 130 миллионов гектаров из 240 миллионов на всем земном шаре… А земли Севера и Сибири если и холодны, то, во-первых, не больше, чем земли Норвегии и Швеции, а во-вторых, уж очень их много.

Не говоря о том, что овладение Уралом и Сибирью сделало невозможным никакой сырьевой голод. Ни в СССР, ни в Российской Федерации, судя по всему, и не очень понимают, что такое металлический голод или дефицит нефти.

Не говоря о том, что вывоз соболей в XVII веке, железа и золота в XVIII, разнообразнейшего сырья, включая лес, в XIX и XX давало государству огромнейшие валютные запасы. И если даже Европа воевала с Российской империей, даже если ей не нравилась политика Российской империи и СССР, даже если по поводу миролюбивых деклараций СССР возникало множество сомнений, Европа вынуждена была, при любой конфронтации, интересоваться и получением этого сырья. Выигрывал из европейцев тот, кто получал такую возможность, и с этим ничего нельзя поделать.

Московская Русь поразительно быстро поднималась после всех разорений, бедствий и войн. Девлет-Гирей сжег Москву.

В 1571 году на месте Москвы было только пепелище — сгорел практически весь деревянный город. Но через год город отстроили на 70%. Через два года город стоял весь. Потому что в верховьях Москвы-реки рубили и ладили срубы, ставили их на плоты, и река сама несла вниз, к Москве, почти готовые дома.

Ни Варшава, ни Берлин, ни Лондон, ни Краков, ни Львов никогда бы не смогли подняться с такой скоростью. Доберись Девлет-Гирей до любого из этих городов, подниматься им гораздо дольше, и не только потому, что они — каменные. Но и потому что в XVI веке в верховьях Вислы, Шпрее, Темзы, Буга давно уже нет таких лесов. То, что московитам дано практически даром, придется покупать за серьезные деньги, везти за тридевять земель и полякам, и немцам, и англичанам, и западным русским.

После погрома крестоносцами Константинополь — город не правдоподобно богатый — поднимался больше двадцати лет. Москва же после пожара 1812 года отстроится уже к 1816. Еще были леса и были неограниченные средства в громадном, до Тихого океана, тылу. Имея в тылу Урал с Сибирью, не так уж страшно потерять Москву.

Иван IV разорил страну, превратил Московию в руины.

А через 15—20 лет почти все уже восстановилось. Население разбежалось из центра — есть ведь куда разбежаться.

Везде, куда разбегались люди, были свободные земли, которые можно было распахать, и места, где удобно поселиться.

Пока ресурсов было много, выживал чуть больший процент крестьянских детишек, чем обычно. Как правило, взрослая женщина рожала раз 15—20, и 12—15 детишек умирало до 5 лет. А теперь, в особо благоприятных условиях, выживало не 2—4 ребенка на семью, а 3—6. Повзрослевших сыновей было на ком женить, были земли, куда отселять…

В любой стране Европы или Азии страна, потеряв треть населения, была обречена веками восстанавливать потенциал: и демографический, и экономический. А в Московии проходит не так много лет — жизнь всего лишь одного поколения, и следы катастрофы заживляются.

Так будет и после Смутного времени, и после страшных лет Петра Великого.

То же будет и во время войн. «…Произойдет огромное расточение богатств, труда, даже человеческих жизней. Однако сила России и тайна ее судьбы в большей своей части заключаются в том, что она всегда имела волю и располагала властью не обращать внимания на траты, когда дело шло о достижении раз поставленной цели» — свидетельствует Конрад Валишевский.

Как бы ни вел себя противник, какое бы сокрушительное поражение ни потерпели московиты, а у Московии всегда больше ресурс. Так Тевтонский орден был особенно страшен тем, что подпитывался силами всей Европы, и разбить его в одном сражении и даже в нескольких не означало почти ничего.

Великое княжество Литовское выигрывает многие сражения войн XV—XVI веков. Ну и что? На смену истребленным подходят новые враги.

Четыре раза Иван IV пытался взять Казань, и каждый раз армия, приготовленная для вторжения, гибла. Ну и что?

Всякий раз собиралась новая армия, а казанские татары такой возможности были лишены и проиграли войну.