Русская Атлантида

Мало кто знает, что в Сибири сегодня охотничьи угодья куда более скверные, чем в Германии, Польше или тем более в Канаде. Плотность расселения косули, благородного оленя, лося или медведя несравненно меньше, и дело не в суровом климате (в Канаде он примерно такой же), а в бедности выхлестанных, истребленных, обнищавших угодий.

Почему же «от них» охотники едут к «нам»? А они и не едут, успокойтесь. В одних США зарегистрировано 15 миллионов охотников и охотниц. Ну и многие ли хлынули в Россию, как только представилась возможность? Единицы, верно? Остальным вполне хватает дичи там, у себя. И даже в Германии и чудовищно перенаселенной Чехии охотничье хозяйство поставлено лучше, а дичи на единицу площади больше в 20, в 30 раз.

Так же вычерпаны недра. Никто ведь не думал, что не все можно сразу же хапнуть, что завтра может понадобиться то, что берем сегодня. Все было просто: наши недра неисчерпаемы, только знаем мы еще не все! Будет надо, пойдем и найдем! А когда к 1980-м годам вдруг оказалось: найти ничего нового уже не удается, совки-московиты развели руками. Даже к прилету марсиан они были готовы больше.

Добавим к этому, что многие культурные ландшафты разрушались совершенно сознательно, из высоких идейных соображений. Например, царящие над Русской равниной белокаменные храмы превращались в склады или в магазины. Другие культурные ландшафты — например, Москва — переделывались до неузнаваемости, а третьи (большая часть Петербурга) превращались в натуральные помойки.

Добавим, что все в чудовищной степени загажено: завалено отходами, в том числе токсичными и радиоактивными, загазовано и залито бензином, мазутом, прочей гадостью.

Никто ведь никогда не соблюдал хоть какого-то порядка.

Наивные люди часто не понимают — охранять в России природу, естественные ландшафты поздно. Больше попросту нечего охранять. Те ландшафты, в которых выросли предки, которые были для них родными, исчезли. Не существует ни целинных степей, ни девственных лесов, в которых водились можжевеловые рябчики.

Природная составляющая России погибла, и тут ничего не поделаешь.

Опасность для мира

Жизнь огромной страны по законам экстенсивного развития и заставила европейцев играть с сочетаниями звуков «Татария-Тартария», а Рейгана говорить об «Империи зла». Страшно сознавать, что огромная страна вдруг может непредсказуемо, нежданно навалиться на соседей, как огромная Запорожская Сечь, только с ракетами и бомбами.

Многие в России до сих пор не в состоянии понять, как много людей в разных странах отерли холодный пот, когда в 1989 году ЦК КПСС все-таки снял тезис о неизбежности мировой революции (то есть, называя вещи своими именами, тезис о мировой войне).

И Российская империя, и СССР были невероятно агрессивны на государственном уровне. Развивать и интенсивно использовать то, что было в империи (а было-то невероятно многое), считалось несравненно менее важным, чем завоевание чего-то. СССР задуман и осуществлен был как страна-колония собственного ВПК. А ВПК задумывалось как орудие мирового господства.

Остается только удивляться, как много людей, особенно старшего поколения, готовы буквально на любые жертвы, чтобы «принести им, не ведающим, как надо жить, счастливую жизнь».

И как много людей страдают первобытной нерасчлененностью сознания, мгновенно обнаруживая «нелюбовь к Отечеству», «русофобию» и прочие ужасы там, где развращенные цивилизацией европейцы увидят всего-навсего экологические или социальные лозунги.

«Коварно, как видим, устроен механизм государственного мифа. Апология тирании искусно переплетена в нем с патриотизмом. Оправдание террора — с национальным чувством. И потому, поднимая руку на тиранию, протестуя против террора, можете оскорбить национальное чувство, борясь за ограничение власти — превращаетесь в изменника Родины» [128].

Глава 29 ИСТОРИЧЕСКАЯ ВИРТУАЛЬНОСТЬ

Когда на суд безмолвных, тайных дум

Я вызываю голоса былого —

Утраты все приходят мне на ум,

И старой болью я болею снова.

Шекспир

Очень может быть, обсуждая лучшие варианты, которые могли бы сбыться и не сбылись, мы просто не замечаем возможности каких-то других и очень скверных вариантов. Ну, например…

Одна плохая виртуальность

…Бату-хан делает своей ставкой, своим Сарай-Бату не город в Поволжье, а Севастополь или Бахчисарай. Вся степная и лесостепная зона славянских земель, от Волыни до Рязани, находится в непосредственной зоне досягаемости от Сарая-Бату. Большая часть населения в этой зоне исчезает, убежав на север и на запад или уведенная людокрадами. Дикое поле, ненаселенные пространства начинаются не к югу от Полтавы, а к югу от Ярославля.

Киев — мертвый город, вроде столицы тангутов Хара-Хото или Сарай-Балык — столицы енисейских кыргызов. Веке в XV русин из Львова, торговец Ян Кобыла, случайно натыкается на развалины города и очень удивляется. Он никогда не слышал ни о чем подобном!