Русская басня

                        Не ложно,
                        Что можно
          Себя по виду обмануть
       И тварью тварь почесть иною;
       Случилось ныне то со мною,
       Не на прямой попал я путь.
Кокетку видел я в подьяческой беседе,
У регистратора быв в праздник на обеде;
Я сам не ведаю, как я туда зашел,
А то еще чудняй, кокетку тут нашел:
              Кокетствовать не в моде
              Подьяческой породе.
И помнится, нигде того в указах нет,
              Чтоб им носить корнет;
Льзя им чепец носить, треух, а по приволью,
       И шапку иногда соболью:
К уборам эдаким приказных женщин лоб:
И можно им носить кумачну телогрею.
       От самых пят по шею;
   А на этой — корнет и флеровый салоп.
По-благородному она всю речь варила,
Новоманерными словами говорила;
Казалося, что в ней была господска кровь.
То фрукты у нее, что в подлости морковь;
Тут, сидя, не пила ни кислых щей, ни квасу
И спрашивала, где промыслить ананасу;
Коврижки сахарной кусочки клала в рот
       И знала то, что это цуккерброт.
По моде нынешней некстати все болтала.
               Некстати хохотала.
          Играть хотела и в трисет,
               Да троек нет;
Подьячие из карт те карты выбирают,
Понеже ни в трисет, ни в ломбер не играют.
Нахлюставшись, писцы о взятках стали врать,
И что-де подлежит за труд и кожу драть,
               Не только брать;
За то ругают нас, да это нам издевка.
          При сих словах вздохнула девка
              Во всю девичью мочь
          И отошла, зардевшись, прочь.
          Она подьяческая дочь.
Блаженной памяти ее родитель грешен,
               За взятки он повешен;
               До взяток был охоч
               И грабил день и ночь.
Живот его остался весь на рынке;
Однако деньги все осталися ей в скрынке.

БОЛВАН

     Был выбран некто в боги;
Имел он голову, имел он руки, ноги
                 И стан;
Лишь не было ума на полполушку,
И деревянную имел он душку,
Был идол, попросту, Болван.
И зачали Болвану все молиться,
     Слезами пред Болваном литься
          И в перси бить;
Кричат: «Потщися нам, потщися пособить!»
          Всяк помощи великой чает.
                 Болван того
                 Не примечает.
                 И ничего
                 Не отвечает:
Не слушает Болван речей ни от кого,
     Не смотрит, как жрецы мошны искусно слабят
     Перед его пришедших олтари,
                 И деньги грабят
Таким подобием, каким секретари
                 В приказе,
Под несмотрением несмысленных судей,
Сбирают подати в карман себе с людей,
     Не помня, что о том написано в указе.
     Потратя множество и злата и сребра
И не видав себе молебщики добра,
     Престали кланяться уроду
     И бросили Болвана в воду,
Сказав: «Не отвращал от нас ты зла,
Не мог ко счастию ты нам пути отверзти!
Не будет от тебя, как будто от козла,
     Ни молока, ни шерсти».

КОБЕЛЬ И СУКА