Русская басня

Помаялся вдовцом Фома немало,
     Когда жены не стало,—
Но жил, терпел: авось бог детям даст судьбу.
Гадал, не чувствовал: век и его короток.
Сразила хворь Фому. Лежит Фома в гробу,
Покинув на беду двух малышей-сироток.
Толкуют мужики средь голого двора:
Как быть с детьми? У них, помимо крова,
     Всего сиротского добра
            Одна корова.
«Тьфу!— кто-то вдруг ругнулся сгоряча.—
Несет нелегкая к нам Прова Кузьмича,
     Нет на него провалу!»
     Все знали Прова-богача
     За кулака и обиралу.
            Войдя во двор,
     Кузьмич заводит разговор,
Что, дескать, для души он поработать хочет.
О похоронах он немедля похлопочет;
     А что касается детей,
То их хорошему вручить бы человеку,
И сам Кузьмич готов по доброте своей
С согласья общего малюток взять в опеку:
«Что ж, братцы! Погрешил я вдосталь на веку,
Так, может, грех какой я добрым делом смою.
     Уж я сироток опеку,
     Уж я их успокою!»
Дивятся все, такой увидя оборот,—
     Стоят, разинув рот,
И, кажется, упасть готовы в ноги Прову.
Меж тем, пока очухался народ,
Наш «опекун», не видевши сирот,
Уводит со двора сиротскую корову!

ПОРОДА

             У барыни одной
       Был пес породы странной
   С какой-то кличкой иностранной.
Был он для барыни равно что сын родной:
   День каждый собственной рукой
Она его ласкает, чешет, гладит,—
       Обмывши розовой водой,
       И пудрит и помадит.
       А если пес нагадит —
Приставлен был смотреть и убирать за ним
       Мужик Аким.
   Но под конец такое дело
       Акиму надоело.
   «Тьфу, говорит, уйду я к господам другим!
       Без ропота, свободно
     Труд каторжный снесу,
   Готов служить кому угодно,
Хоть дьяволу, но только бы не псу!»
   Так порешив на этом твердо,
   Оставшись как-то с псом наедине,
   Аким к нему: «Скажи ты мне,
       Собачья морда,
С чего ты нос дерешь так гордо?
             Ума не приложу:
             За что я псу служу?
За что почет тебе, такому-то уроду?!»
«За что?— ответил пес, скрывая в сердце злость.—
   За то, что ты — мужичья кость,
И должен чтить мою высокую породу!»

Забыл Аким: «По роду и удел!»

   Так ведь Аким — простонародье.
Но если я какого пса задел,
   Простите, ваше благородье!

СЫНОК