Русская богословская наука в её историческом развитии и новейшем состоянии

Здесь тоже предначертываются оригинальные перспективы. Мы слышим (от проф. Вл. А. Никольского), что «богословие только теория», а «никакая теория без опыта не доводит своих исследований до наглядной очевидности»; «там же, где возможен и есть религиозный опыт, — там и религиозная истина получает своего рода наглядность и очевидность». Посему, например, «наилучший путь уверенности в бытии Божием может заключаться в этих немногих словах: живи так, как бы ты жил пред очами Божьими, — и ты не усомнишься, что есть Бог; сделай себя образом Божества, — и ты будешь видеть в образе Первообраз»; тут для человека «открывается Бог необходимо, несомненно существующим благом, как виновник и податель истинного познания, как высочайшая святость и правда и мздовоздаятель святости и, наконец, как высочайшее блаженство и в Самом Себе и для всех сотворенных существ» (проф. протоиерей Ф. А. Голубинский). Это относится собственно к жизненному постижению, и потому здесь «опытность» боговедения вовсе не граничит с тем ричлианством, которое справедливо называется «теологическим дарвинизмом» и которое нимало не разделяется русским богословием, где лишь единичные голоса соглашаются с ним в методологических приемах (проф. о. П. Я. Светлов и частью проф. В. И. Несмелов).

Но отмеченная концепция, констатируя опытное переживание истины, удостоверяет ее усвоение и отсюда последовательно переводится в систему религиозно-христианского познания и понимания. Очевидно, что тут последнее будет отправляться от человека в существенных запросах богозданной природы. На этом фундаменте развивается христианско-философское мировоззрение проф. В. И. Несмелова, который освещает христианскую догматику — главным образом — со стороны идеи спасения, а ей усваивает «онтологическое значение, как действительному выражению объективных целей бытия», осуществляемых в «богочеловеческом деле Христа — Сына Божия».

Однако у проф. В. И. Несмелова трактуется о христианстве вообще, но не собственно о православии. Ему преимущественно посвящен «опыт православной теодицеи» проф. о. П. А. Флоренского. Исходным принципом провозглашается «живой религиозный опыт, как единственный законный способ познания догматов», поскольку «православие показуется, но не доказуется; вот почему для всякого, желающего понять православие, есть только один способ — прямой опыт православный», и «чтобы стать православным, надо окунуться разом в саму стихию православия, зажить православно, — и нет иного пути». Значит, рациональным методом прийти туда нельзя, и это, конечно, потому, что в области божественной, которую отражает в здешнем мире православное, или подлинное, христианство, для нашего конечного прозрения всё иррационально по самому своему существу. Необходимо, что к нему можно приблизиться только опытным жизненным приобщением, а здесь Бог по Его внутреннему бытию и промыслительно-искупительному делу обнаруживается, ощущается и воспринимается уже как высочайшая разумность. Посему в догматическом отношении христианство лучше всего раскрывается по идее Софии — Премудрости Божией, каковая «идея, — по убеждению о. П. А. Флоренского, — определяет русское религиозное сознание в самих его истоках, и в ней именно — глубочайшая основа его своеобразия».

II. «ОБЛИЧИТЕЛЬНОЕ БОГОСЛОВИЕ» ИСТОРИЯ И РАЗБОР ЗАПАДНЫХ ИСПОВЕДАНИЙ