Русская Доктрина

Следствием возведения в абсолют индивидуализма является принципиальный аксиологический релятивизм: у каждого человека своя система ценностей, и любая такая система ничем не хуже системы другого человека – абсолютных ценностей не существует, попытка законодательно закрепить таковые обзывается насилием (или “тоталитаризмом”).

Для либерализма характерно отрицание общности, первичности и приоритетности существования общины, реализации и самоактуализации отдельного человека в общине и через общину. Следствием этого становится атомизация общества, чувство вселенского одиночества, “экзистенциальный вакуум”, столь характерные для западной либеральной цивилизации.

Между тем сущность человека неотделима от его общности с другими людьми. Именно в благополучии общины и рода залог личного благополучия. Именно в суверенитете общины, рода или (на более развитых стадиях) нации – залог личной свободы и личного развития. Консервативные экономические преобразования должны исходить из первичности этих сложившихся общностей.

3) Наконец, в условиях описанного индивидуализма и релятивизма в либеральной концепции естественным образом исчезает любое традиционное определение смысла жизни. И тогда либерализм вводит свое: гедонистический утилитаризм. Смысл жизни – получить максимум удовольствий, понимаемых предельно прагматично: как услаждение души и тела. Отсюда постоянное стремление “сделать себе приятно”, “философия успеха”, деление людей на “виннеров” и “лузеров”. Отсюда же и главная практическая ценность любой идеи – ее “полезность”. Отсюда же и модель “общества потребления”.

Роковой переход, во многом предопределивший упадок экономического, культурного, да и вообще цивилизационного потенциала Запада (в особенности США), произошел еще со второй половины 1960-х годов. Мы имеем в виду отказ от ценностей созидающего, творческого, производящего общества в пользу псевдоценностей “общества потребления”. Дело не только в произошедшей вследствие этого деиндустриализации и катастрофическом падении нормы сбережений и накопления в экономике, пока еще компенсируемого за счет специально созданных финансовых механизмов (сосредоточения мирового эмиссионного центра в своих руках; отвязка доллара от твердых ценностей в результате отказа от “золотого стандарта” бреттон-вудской валютной системы; бесконечная эмиссия – в конечном итоге ничем не обеспеченных – долговых обязательств; глобальная монополия американских инвестиционных банков и привлекательность фондового рынка США на фоне специально организуемых финансовых и валютных кризисов по всему миру и пр.) – своего рода финансовых “пылесосов”, всасывающих в США большую часть мировых накоплений, без действия которых капиталовложения в американскую экономику прекратились бы уже давно. Гораздо более деструктивным и судьбоносным негативным фактором для англосаксонской цивилизации стала деградация качества человеческого потенциала. Логика развития процессов разложения хорошо известна еще со времен поздней Римской империи, когда требование “хлеба и зрелищ” со стороны деморализированного плебса стало симптомом имперского упадка и загнивания.

Основным принципом организации экономической жизни должен стать возврат к созидательным ценностям и творческой мотивации экономической активности человека. Вместо модели “общества потребления” – модель “общества созидания”.

Напротив, культивирование высших идеалов развития, социального творчества обычно сопровождало эпохи бурного роста цивилизаций и экспансии наций, результатом чего всегда был массовый энтузиазм, атмосфера общественного оптимизма и активное самосовершенствование человеческих ресурсов.

Таким образом, еще одним принципом организации экономической жизни должен стать возврат к созидательным ценностям и творческой мотивации экономической активности человека. Вместо модели “общества потребления” – модель “общества созидания”.

4) Имманентный либерализму однобокий культ свободы приводит к опасным перекосам в обществе в целом и в экономической жизни в частности. Еще в 1970-х годах всемирно известный австрийский психолог и социальный философ Виктор Франкл писал, что напротив статуи Свободы на восточном (атлантическом) побережье США необходимо поставить статую Ответственности на западном (тихоокеанском) берегу. Культ свободы в западном обществе необходимо уравновесить не меньшим культом ответственности.