Русская эсхатология: история общественной мысли России в фокусе апокалиптики

Об общем пафосе представления картины Страшного суда в Откровении Петра можно получить представление, в частности, по следующему фрагменту текста: «И будет в день суда тем, кто отпали от веры в Бога и сотворили грех: огненные водопады польются, тьма и мрак наступят и оденут и окутают собою весь мир, и воды обратятся в пылающие угли, и все на земле будет гореть, и море станет огнем, и под небом будет пламя жестокое, которое не погаснет, но хлынет к суду гнева. И звезды расточатся от пламени огненного, словно бы и не были они сотворены, и тверди небесные прейдут от недостатка воды и станут как несотворенные. И будут молнии на небе, и колдовство их испугает мир. И дух трупный будет им подобен и станет по велению Бога пламенем. И когда все творение уничтожится, побегут люди, что на востоке, на запад, а те, что на западе, – на восток; а те, кто на юге, побегут на север, те же, кто на севере, – на юг, и повсюду встретит их гнев ужасного огня. И погонит их пламя неугасимое, и принесет их к суду гнева ручьем неугасимого пламени, что течет и одновременно огонь в том ручье пылает; и оттого, что разойдутся в кипении волны его, великий скрежет зубов будет у сынов человеческих». Видя мучения грешников, Петр говорит, что лучше бы они не рождались и вовсе. Но Христос поправляет его за эти слова, указывая на недопустимость вступления в спор с Богом, которому одному известна цель рождения каждого человека.

Помимо описания сцен Страшного суда, Откровение Петра интересно также предупреждением о приходе лжехристов. Петр передает слова Спасителя об окончательном вырождении дома Израиля, уподобляемого неплодоносящей смоковнице. Смоковницу, не приносящую плодов, следует, согласно приводимой Христосом притче, вырвать с корнем и заменить другим здоровым деревом.

Сатанинское воинство

Демонологическая парадигма являлась важнейшим компонентом средневекового мировосприятия и историософии. Исследованию демонологической проблематики посвящали свои сочинения Августин, Фома Аквинский, Лютер и др. В контексте дуалистического сознания факт существования «церкви Божьей» предполагал наличие антисистемы в образе «синагоги Сатаны». Вплоть до недавнего времени в уголовном законодательстве многих европейских государств предусматривалась ответственность за ведьмовство[22].

Сообразно с христианской теологией, демоническая природа не представляет собой манихейскую предвечную субстанцию, а есть эманация Демиурга, подвергшаяся мутации вследствие «грехопадения». Дьявол, изначально носивший личину ангела и даже являвшийся предводителем небесного воинства, утратил божественную чистоту, впав в грех гордыни. Он отказался поклониться сотворенному человеку, за что подвергся изгнанию из рая. Его небесное имя было Люцифер (или Денница), что подразумевало светлую субстанцию. Но визуальный (аполлонический) свет не есть сияние внутренней святости. После отчуждения от Творца ему было присвоено имя Сатана, т. е. враг, противостоятель.

Планетарным воплощением Люцифера считалась Венера, символизирующая плотскую любовь и красоту форм, противостоящая красоте и любви христианской духовности. Герметический знак Люцифера – пятиконечная звезда, ибо она содержала намек на двойственную природу «падшего ангела». При правильном изображении пентаграмма есть схематическая проекция человеческого тела, обозначающая его душу (считалось, что после смерти души людей превращаются в звезды). Звезда, направленная конусом вниз – это «морда Люцифера», в которой можно усмотреть атрибуты существа из преисподней. Нумерологическое воплощение Сатаны – число 364. Во-первых, суммарное сложение цифр дьявольского числа равняется тринадцати. Во-вторых, 364 есть календарный год без одного дня, что указывает на отсутствие гармонии дьявольского мира. Над одним днем в году, а именно над христианской Пасхой, Сатана не властен. В рамках проблемы теодицеи в средневековом богословии имела место дискуссия определения исторической миссии дьявола. Одни теологи считали Сатану онтологическим врагом Бога, что служило основанием для обвинения их в манихейском (дуалистическом) уклоне. Другие полагали дьявола слугой Господа, предназначенного соблазнить нестойких в вере и выступить их обвинителем в дни Страшного суда, что вызывало упрек в интерпретации Бога как первоисточника генезиса «Зла»[23].