Русская эсхатология: история общественной мысли России в фокусе апокалиптики

Как юридическим аспектом крещения являлся договор с Богом, так и колдовская инициация подразумевала подписание конкордата с Сатаной. Дифференциация на «черных» и «белых» ведьм неприемлема для христианской традиции, поскольку любая форма ведьмовства апеллирует к субстанциональному Злу, так как предполагает подписание соглашения с дьяволом. Договоры с дьяволом не были следствием патологического воображения организаторов «охоты на ведьм». Прецеденты таких соглашений известны медиевистам. На Руси лица, предающие душу дьяволу, скрепляли текст договора кровью и бросали в омут. Конкордат с Сатаной предполагало самозванство, ибо нельзя было отречься от крестного имени, не прибегнув к содействию преисподней. Не случайно за самозванцами закрепилась слава чародеев[36].

Ритуал договора с дьяволом в представлении демонологов включал несколько непременных компонентов. Признание покорности перед князем тьмы символизировал поцелуй ягодиц дьявола, роль которого исполняли нечистые существа – козел или жаба. Дешифровка эзотерической подоплеки сказки о царевне лягушке указывает на контринициационную природу поцелуя демонического животного. Неофиты производили «попрание креста», выражавшееся в оплевывании и других надругательствах над распятием. Новообращенные слуги Сатаны осуществляли ритуал смывания елея, провозглашали отречение от крестных родителей, вместо которых назначались наставники из ведьминской иерархии. Клятва на верность дьяволу произносилась в магическом кругу и сопровождалась посвящением ему клочка одежды или пряди волос. Подвергался закланию ребенок, не достигший трехлетнего возраста. Инициируемый также преподносил хозяину в подарок цветок черной масти. Неофит клялся никогда не принимать причастия и не использовать освященную воду. Договор возлагал на дьявола обязанность оказывать содействие представителям «синагоги Сатаны» в их земной жизни, за что он получал в свое распоряжение их душу и тело после смерти.

По убеждению малоросских крестьян, быстрое обогащение человека может произойти не иначе, как при содействии нечистой силы. Примечательно, что таких богачей народ именовал фармазонами, т. е. франкмасонами. Следственные изобличения тамплиеров на Западе и жидовствующих на Руси содержат в себе все перечисленные компоненты контринициации. Вопрос о том, придерживались ли еретики данного ритуала, или все свидетельства о нем представляли собой либо ложь, либо вид религиозной фантасмогории мнимых очевидцев – фанатиков, остается открытым.

Периодически устраивались ведьмовские мистерии – шабаши. Вселенские шабаши приходятся на 31 октября (праздник всех святых) и 30 апреля (Вальпургиеву ночь). Вероятно, что осуществляемое 31 октября протестантское празднование по случаю первого публичного выступления М. Лютера против индульгенций (не случайно католики полагали Лютера Антихристом) и первомайские манифестации международной солидарности трудящихся восходят к мистериальным языческим торжествам. Рангом ниже котировались четыре великих шабаша: 2 февраля (на Сретенье), 23 июня (на рождество Предтечи), 1 августа (на Преображенье) и 21 декабря (на день святого Фомы). Также проводились региональные и даже национальные съезды ведьм. Локальные шабаши устраивались в любые дни, за исключением субботы, поскольку последняя посвящена Деве Марии. Сакральным центром вселенских мистерий являлась гора Брокен в Германии (или Лысая гора в славянской демонологии). Местом проведения региональных ассамблей ведьм могли служить перекрестки дорог, горы, лесные поляны, необработанные поля и даже заброшенные церкви[37].

Принцип контринициации находил наиболее яркое преломление в отправлении демонической литургии, именуемой в католической литературе «черными мессами». В России «черные мессы» весьма напоминали оргии «Всешутейшего, всепьянейшего собора» Петра I[38]. Представленная модель ритуала контринициации являлась типовой схемой, которая допускала вариативность деталей исполнения обряда.

Демонологическая конспирология конструировалась как антисистема христианского мироздания. Показательно, что апогей демонологических исследований и охоты на ведьм приходится на «осень средневековья», а не на времена раннего христианства, когда элементов языческой магии в народной культуре имелось несравненно больше. Языческая полицентричность не предполагала концепции демонологического заговора, которая становилась актуальной лишь в контексте дихотомических принципов мышления.