Русская фантастика 2012

Когда солнце поднялось над крышами дворцов верхнего города, все жители Палаткуапи заполнили террасы, окружавшие просторную площадку для тлатчтли. Те, кому не хватило места, расположились на ступенях лестниц, поднимающихся к вершинам пирамид. На золотых носилках с великой осторожностью жрецы вынесли дымчатый кристалл высотою в три локтя. Хопи не сомневались, что почти невесомая друза — предмет священный, однако даже первые жрецы не ведали о ее истинной ценности. Это было единственное средство мгновенной связи на сверхдальних расстояниях — сгусток гиперматерии, существовавший одновременно в нескольких точках Множества.

Экатль сверился с измерителем времени, который он всегда носил на правом запястье: Совет Множества ждал начала событий.

На далекой планете, обращающейся вокруг двух солнц, под сводами дворца, чья красота и величие могли бы лишить смертного рассудка, зазвучал его вкрадчивый голос:

— Не упадите! Здесь Кукулькан, избранный, качина, сеятель семян жизни, учитель и покровитель.

С другой стороны к глыбе подошел, топая большими ножищами, предводитель цицицими.

— Не упадите! Здесь Голеад, цицицими, Гром и Молния, производитель, избранный, пропалывающий сорняки и изменяющий миры, согласно надобностям своего народа, — пропыхтел он в шлемофон.

Экатль продолжил:

— Поскольку переговоры качина и цицицими зашли в тупик, мы собираемся разрешить спор в тлачтли. На кону — планета, которая занесена в реестры Совета Множества под именем Дом Большого Отдыха. Планета лежит на пересечении основных межпространственных путей, ее населяют короткоживущие создания, произросшие из семян качина.

Для смертных грани друзы заиграли серебристым сиянием, и только. Экатль, Голеад и трое других цицицими услышали голос старейшины Совета:

— Не упадите, избранные! Мы ожидаем начала тлачтли с нетерпением, ибо наш день близится к завершению, а Множество — бескрайне, и неразрешимый вопрос о единственной планете должен разрешаться без привлечения членов Совета. Но, памятуя о ваших великих деяниях и страшась, что эти деяния могут стать еще более великими, Совет готов исполнить долг судий. Ибо нет для нас ничего более важного, чем спокойствие в мирах Множества.

Экатль был невозмутим, точно одна из тех статуй, что украшали храмовую пирамиду имени него самого. Ни словом, ни жестом бог ветра не подал виду, что насмешливые слова старейшины — дряхлого восьмирукого божка, плодящего пауков и скорпионов на всех мирах, где эта дрянь только способна прижиться, и больше ни на что не годного — задели его тонкую натуру. Он поднял руку, и в тот же миг жители Палаткуапи разразились ликующим ором.

На дорогу, ведущую к полю, вышла команда Экатля. Девятеро высоких, стройных, тренированных самим богом ветра хопи носили набедренные повязки, их длинные волосы были перехвачены широкими лентами, а локти, ключицы, колени и голени — защищены каучуковыми накладками. Жители города приветствовали команду своего покровителя, не жалея глоток. Грязные руки то и дело размазывали по разгоряченным лицам слезы счастья и умиления. Никто из смертных не обратил внимания, что команда Экатля ступает несколько заторможенно и что это оцепенение сходит по мере того, как спины и головы идущих на площадку нагреваются лучами солнца.

Голеад подошел к одному из хопи. Глаза цицицими превосходно видели в сумраке и были чувствительны к тепловому излучению, поэтому на залитой светом площадке от них было не так уж и много проку. Голеад упустил, что тело смертного покрыто не обыкновенной кожей, а мельчайшими чешуйками. Его привлекло иное: предводитель цицицими протянул лапищи, схватил хопи за голову и едва не выдернул ему веки, стремясь рассмотреть глаза игрока.

— Зрачки змеи! — пробасил он, обращаясь к Экатлю. — Что ж, мой мальчик, оказывается, ты не только исключительный учитель, но и способный ученик! Последнее поражение пошло тебе на пользу, и ты сделал верные выводы. Что же даровано этим голопузым? Кровь анаконды?

— Гибкость, рефлексы и сила речного удава. А кровь изменилась сама.

Цицицими отпустил дрожащего хопи, взмахнул руками, притопнул. На дороге показалась команда Голеада — девять смертных, отобранных из племени гордых тотонаков с согласия божественного покровителя их города. Этих обреченных Голеад содержал в наполненных воздухом вольерах на своей враждебной человеку планете. Великан занимался с ними так же усердно, как Экатль с хопи.

Тотонаки были приземисты и широкоплечи. Они брили головы, оставляя две узких полосы жестких волос вдоль темени. Их жилистые руки свисали ниже колен, а на пальцах поблескивали самые настоящие когти. Экатль заметил, что у тотонаков есть и клыки — их не скрывали тонкие и сухие губы. Кроме того, на коже этих людей проступали многочисленные пигментные пятна. Он не стал обсуждать с Голеадом характер улучшений команды тотонаков, он давно знал, что предводитель цицицими наделяет своих невольных слуг-людей генами ягуара.