Русская фантастика 2013

Но пациент и не думал сидеть. Он сделал быстрое движение, словно выдернул из компьютера короткий шнурок, и Семена ослепила ярчайшая вспышка. Сразу за вспышкой грохнул выстрел. Еще ничего не видя, ориентируясь на слух и на память, Атутин прыгнул через стол и дважды ударил, стараясь попасть в нервные центры. Хвала господу, он попал по крайней мере один раз. Пациент покатился по полу и затих. Семен поднялся с коленок. Перед глазами расплывались багровые пятна, роговицу сильно жгло, но Семафор хорошо знал: тереть глаза не следует. Почти вслепую он нашел клиента, ощупал его. Вроде живой. Постепенно начали проступать очертания предметов.

— Колян, — позвал Атутин, — ты на ходу?

Колька не отзывался. «Что за конденсат? — подумал Семен. — Может, его контузило? Такое случается». Сегодняшний день нравился Семафору всё меньше и меньше. Он заторопился, перевернул слабо застонавшего пациента на живот, зафиксировал его запястья липучками и только потом подошёл к сидевшему возле стены напарнику. Его поза Семёну совсем не понравилась. Атутин всё-таки протёр глаза и присел на корточки. Колька Швейнец был безнадёжно и необратимо мёртв. В самой середине высокого Колиного лба чернела небольшая дырочка, из неё кривым ручейком сочилась кровь. На всякий случай Семён приложил пальцы пониже Колиного уха и тихо выругался. Какая нелепость, череда нелепостей. Они надели бронежилетки и не позаботились о защитных линзах. На старый фокус с блицем они попались, как малые дети. Расслабились, и косорукий везунчик с перепугу попал Кольке прямо в лоб. Пациент за спиной зашевелился. Семён поднялся, обошёл стол, подобрал маленький пистолет, явно переделанный в боевой из химического шокера, и перевернул Ташевского на бок. Тот заморгал глазами. Очки слетели с него, когда он падал.

— Что же ты наделал, сука? — спросил Семен, поднимая над головой Ташевского ботинок, и сам же ответил. — Ты человека убил, лишенец.

— Не надо… — попросил лежащий.

Семен убрал ногу, поискал вокруг очки, положил хрупкую, похожую на велосипед оправу перед носом пациента и раздавил ее каблуком. Потом Атутин подкатил единственный в комнате стул поближе и уселся над пациентом, уперев локти в широко расставленные колени.

— Тебе, господин луноход, теперь «табуретка» будет, — как бы между прочим проговорил Семен, разглядывая самодельный пистолет (Ташевский сглотнул), — но до суда ждать долго. Я намерен внести кое-какие коррективы. Вот сейчас я вставлю эту мухобойку тебе в ухо и нажму на спуск. В конторе скажу, что ты убил Николая и сразу застрелился. Что скажешь?

— Не надо… — повторил Ташевский.

— А почему?! Почему, мать твою, не надо?! — заорал Семен, нагибаясь к самому лицу преступника. — Что может мне помешать?

Ташевский вдруг заговорил сбивчиво, горячо и торопливо. Из его слов получалось, что аналитики не ошиблись. Пациент действительно частным порядком занимался разработкой нового энергоресурса и добился «удивительных результатов». Атутин слушал все внимательнее.

— …Вы не поверите, — захлебывался словами Ташевский. — Я собрал прототип, и он работает, он вырабатывает мегазин… Я проводил лабораторные испытания… Там в колбе есть миллиграммов пять, вы можете проверить его.

— Какой мне резон от этой техномудии? — спросил Семен.

Ташевский заворочал худой жилистой шеей:

— Резон огромный! Вы вливаете тридцать миллилитров мегазина в бензобак, и на стакане обычного бензина можете доехать до Архангельска или… ну, не знаю… до Таллина. Ингредиенты можно купить в любой аптеке, ну еще бытовая химия…

— А тебе какой резон все это мне рассказывать?

— Я отдам вам прототип и объясню, как им пользоваться, а вы меня отпустите…

Семен усмехнулся:

— Ну и как он работает?

— Я не смогу вам объяснить принцип действия, — снова заторопился Ташевский. — Вы не поймете, это ракетные технологии (Семен поморщился), я могу объяснить, как пользоваться.

— И где твой прототип? — поинтересовался Семен.

— Здесь, в тумбе стола, — Ташевский указал на стол подбородком.

Семен вынул из тумбы плоский черный ящик с дырой посередине. В дыре и правда размещалась колба с прозрачной жидкостью на донышке. Атутин поставил ящик перед пациентом, опять сел на стул и сказал нарочито равнодушным тоном:

— Предположим, ты не метешь. Но зачем мне тебя отпускать? Загляну в твою станцию и выясню, что надо.

Ташевский засмеялся:

— Вы не разберетесь, к тому же я взорвал оба винчестера.

— Умник, — ласково сказал Семен. — И что же мы теперь будем делать?

— Вы освободите мне руки, и я уйду, — постепенно успокаиваясь, проговорил Ташевский. — Вы заберете прототип и тоже уйдете. А завтра я переправлю на вашу почту подробные инструкции. Все будет выглядеть вполне безобидно, в крайнем случае как дурацкая шутка.

— Я бы предпочел получить информацию сейчас.

Ташевский замотал головой:

— Тогда нет гарантии, что вы меня отпустите.

— Верно, нету, — согласился Семен.

— Да вы ничего не теряете, — заговорил Ташевский просительно. — Я вас не собираюсь обманывать. На вашей стороне власть. Вы можете объявить меня в розыск, и тогда мне…

— «Табуретка», — подсказал Атутин.