Русская фантастика 2014

Серьезные дядьки в строгих кабинетах, они сказали: мы можем послать лишь одного человека, без оборудования и оружия, практически — голым. И еще, сказали они, мы не знаем, что там происходит, так что принимать решения и действовать тебе придется в одиночку.

О, действовать я умею. За полгода в этом проклятом мире я действовал, действовал, действовал. Если они думали, что я буду тихо держаться в тени и наблюдать — они выбрали для экспедиции не того человека. Я не могу видеть, как умирают дети, я не могу видеть, как насилуют женщин на глазах их раненых мужей и отцов. Я же говорил, я воин — не политик.

Я опустился в пыль, чувствуя, как ноют от долгого перехода ноги, как жгут старые раны, как ноют от движения свежие.

— Нам нужно отдохнуть. — Батхал не смотрел мне в глаза, он сурово вглядывался в темную стену леса. — Тебе нужно, старший брат. Без тебя мы все обречены.

Он указал глазами на мою левую руку. Края раны побелели, кожа вокруг них налилась бордовым. Только бы не чертова гангрена…

— Главное — добраться до Великой, — ответил я. — А потом с помощью богов… переправиться. Там до цитадели Ророха… рукой подать. В цитадели — знахари… Переправимся, отправим посланцев к князю… пусть вышлет своих воинов.

— Ты веришь Ророху? — удивился Батхал. — Если он пошлет своих воинов, то только для того, чтобы нас добить!

Я покачал головой, тяжелой, будто колокол обители Трех Праведников.

— Нет, — проговорил я, хотя с каждым мгновением слова давались мне все труднее. — Князь Ророх не предаст, он поклялся на алтарной книге…

— Слово князей — ветер в поле, — пробурчал младший брат и отошел к другим раненым.

Отошел, чтобы не спорить со старшим. Он прав, нас уже не раз предавали владетельные князья. Все они боятся наших врагов. И понять князей можно. Ведь наши враги — не люди. Черт их знает, кто они такие…

Я опустился на траву, казалось, только на мгновение прикрыл глаза, но когда снова открыл — обнаружил, что костры потушены, костровища забросаны землей, воины перевязаны и все готовы снова двинуться в путь.

Солнце жгло нещадно. Едва мы вышли из-под спасительной сени деревьев, лучи раскаленным металлом хлестнули руки и глаза. Лишь одно заставляло нас идти дальше — уже совсем недалеко, в километре-полутора, виднелась сияющая сталью лента Великой реки. За ней на далеком холме высился Рорх-Крайхен, замок великого князя Ророха, властителя Правого берега, Дола-эйдэ и Семи пустошей. Из темной зелени позади замка едва виднелись острые крыши обители.

Там, недалеко от обители, в пещере хранился мой передатчик и УАП (устройство аварийного переноса). Но думать о них я себе давно запретил. Во-первых, энергии в аккумуляторах осталось только на одну передачу, в которой я должен сообщить, что готов к возвращению, а во-вторых, я знал, что стоит мне оказаться на родной Земле, как неудержимо потянет обратно. Совесть потянет, и долг. А еще воспоминание о Миранде…

Вообще-то, ее звали Мирра-Анда — Умиротворяющая Взглядом, — но я сократил ее имя до Миранды, а она не возражала. Она была первым человеком, которого я увидел, открыв глаза в этом мире. И я знаю, что она будет последним человеком, который предстанет моему угасающему взору. Жаль только, что уже не во плоти. Нет, слово «жаль» тут не уместно. Я бы отдал всю свою кровь по капле, если бы эти капли стали годами жизни Миранды. Жизни, ею не прожитой. Вот поэтому я не воспользуюсь ни передатчиком, ни тем более УАП. Пока жив хоть один человек из моего народа. Из ЕЕ народа. Пока смерть Миранды не будет отомщена.

Маленький отряд спускался к реке. Дорога между соснами превратилась в тропу. Тропка становилась все уже, и вскоре лишь один человек в ряду мог пройти между высокими глинистыми обрывами. Если враги устроили засаду, незамеченную нашими сопливыми разведчиками, лучшего места им не сыскать. Предчувствие засады было таким острым, что я поневоле вздрогнул, когда эхо под кронами разнесло пение одинокой трубы.

Не позади, где по нашим следам шли неутомимые чужаки. Впереди, со стороны реки, с той стороны, где, как мы надеялись, была помощь, оттуда, где ждали кров и пища, интриги и тайны, но главное — хоть какая-то защита для моих людей. За возможность их спасти я готов заплатить. И, как видно, при любом раскладе, придется платить жизнью. Будь я дома, рана на руке считалась бы легкой царапиной, любой недоучка в госпитале Сент-Винсента заштопал бы меня так, что не осталось следа, а если при нашей, земной технике, все-таки умудрился бы напортачить, то послал поваляться час-другой в камере восстановления. Дороговато, но платить-то не мне, а Службе.

А здесь, в забытом всеми богами мире, за эту царапину коновалы Рорх-Крайхена, как пить дать, откромсают мне руку. И если я еще буду жив после вмешательства здешней медицины, то не факт, что не умру от заражения крови. Я сильный человек, но мы идем слишком долго.

— Кто? — спросил я у запыхавшегося мальчишки, которого Батхал отправил вперед.

— Люди Ророха, старший брат, — ответил тот, стараясь выровнять дыхание, — три пальца рук.