Русская фантастика 2015

Совестливый человек, подумал я. Интеллигентный. Беззащитный. Таким, как он, только и прятаться с бог весть откуда взятым стволом по заброшенным сёлам и фермам, голодать, холодать… Небось, отсутствие горячей ванны удручает его куда больше, чем погоня, которую ведут за ним они. Ах, эти чудесные, универсальные «они» русского обывателя! Впрочем, не только русского. Читал я у Стивена Кинга, как один янки… нет, даже двое помешались как раз на них, тех, которые тайно следят и вредят на каждом шагу, и жаждут то ли просто покончить с тобой, то ли произвести некую зловещую операцию из мистического триллера, например, вставить тебе чип для дистанционного управления мозгом. ЦРУ, ФСБ, масонские ложи, инопланетяне, агенты Шамбалы… Впрочем, иногда бывает другая ситуация. Они действительно появляются. И ведут охоту. И загоняют в угол. Иногда…

В машине бубнило радио, диктор с заученными интонациями дочитывал сводку новостей: «…усиленных бомбардировок прибрежных районов страны началась высадка десанта. Сегодня к 12.00 войска НАТО заняли город…» Я вырубил докучного болтуна.

Когда старик наконец сел рядом на переднее сиденье и снял свою шапчонку, пришла мне пора узнать этого стрелка-неудачника.

– Господи! – сказал я, округлив глаза как можно натуральнее. – Да вы же…

На его мятом, с обвисшими щеками лице мелькнуло удовольствие пополам со смущением.

– Ну, да. Теперь верите, что я не… как это… не педофил?

– Да ладно! Что, у космонавтов так плохо с юмором?..

Павла Махонина я знал, ещё когда учился на первом курсе юрфака. Да и кому в стране и в мире он не был известен? Герой и мученик; единственный, уцелевший после катастрофы на международной космической станции «Гелиос». Трое суток в скафандре, без воды и пищи, в открытом Космосе, среди обломков станции, ежеминутно грозивших этот скафандр вспороть. Спасённый индийским кораблём, предназначенным для других целей, но, слава Богу, стоявшим на старте, – чуть ли не год приходил в себя по больницам и санаториям. Получил ещё кучу наград, однако в отставку не вышел. С почётом дослужил своё в авиации, покинул её генерал-лейтенантом. Жил на подаренной правительством даче в Барвихе. Выпустил книгу воспоминаний. И вдруг – такой человек! – обретается в глуши, на разорённой ферме, с чёрт знает откуда взятым пистолетом (не сдал служебный?); дошёл до того, что шантажирует водителей, пробираясь в деревню Баклановку, от которой всего пара вёрст до разъезда на железной дороге. То есть хочет забраться ещё поглубже. Зачем? Почему? Поневоле любой удивится…

Я вспомнил, глядя на него. Один из моих коллег по отделу во время «корпоратива» в честь двадцать третьего февраля сказал, набравшись: «Ещё один стакан, и я мёртвый. А как говаривал капитан Флинт, мёртвые не кусаются…» Невесть почему, дурацкая фраза всем запомнилась. И теперь у нас время от времени поминали легендарного пирата…

– А я так и не понял тогда, как они выглядят, – неожиданно сказал Махонин. Сильно покрасневшие, блёклые глаза его подплывали влагой; голова чуть подрагивала на старческой шее с торчащим кадыком. Не тебе бы бегать, подумал я. Вон какой стал, герой…

– Кто – они, Павел Дмитрич?

– У вас есть что-нибудь… пожевать? – без связи с предыдущим спросил он. В голосе звенели молящие нотки. – Второй день… невольно вспомнишь, как – тогда, там…

– В Космосе? – усмехнулся я. Он печально покивал. – Всё у меня есть, дорогой! И хлеб, и, так сказать, к хлебу…

Для удобства мы перебрались на заднее сиденье машины. Я достал из сумки пакет, развернул, расставил и разложил между нами весь свой запас. Сидим по-семейному, Господи ты боже мой, – кто бы поверил… Махонин откровенно глотал слюну, глядя на мои примятые бутерброды с бужениной, солёные огурчики; на флягу, к которой я присовокупил две никелированные стопки.

– Разве за рулём… вам можно?

– Ради такого случая? Ничего, как-нибудь отболтаемся.

Несколько секунд он подозрительно смотрел на меня, очевидно, взвешивая, не стоит ли ему, беглецу, всё-таки бояться человека, который столь явно пренебрегает правилами дорожного движения. Потом, то ли сообразив, что деваться некуда, то ли под действием сосущего голода, вздохнул – и взял бутерброд.

– Извините, я сначала хоть кусочек… а то водка сразу свалит.

Я не возражал.

Двенадцать лет назад полковник Махонин возглавлял экипаж, привезённый российским кораблём «Русь» на недавно собранную на орбите МКС «Гелиос». Он был опытным лётчиком-космонавтом, участником уже двух запусков, а под началом у него состояли пятеро интеллектуалов, лучших физиков из разных стран. Прессу обошёл парадный снимок: бриллиантовая пятёрка перед отлётом, уже в белых неуклюжих скафандрах, но без шлемов, каждый с флагом своей страны на рукаве. Двое из них нобелевские лауреаты – седой, похожий на грустного спаниеля, негр и рыжая аскетичная леди, оголившая в улыбке даже дёсны. А посередине стоит с гордым видом, выпятив грудь и подняв подбородок, полковник авиации, Герой России Махонин. Он тогда был шатеном, и залысины только намечались.