Русская фантастика 2015

«Арес» – это был широко распубликованный проект марсианской базы. Команды четырёх стран, в том числе и нашей, в конце года должны были вылететь на американском корабле к Марсу, ещё через три месяца совершить посадку и начать строительство герметичного купола. Затем, один-два раза в год, корабли-автоматы подвозили бы им материалы. Затея стоила десятки миллиардов – и, как я понимал, руководители и патроны проекта, вплоть до первых лиц государств, намеревались часть этих денег, мягко говоря, отвлечь на иные нужды… Так что любая попытка помешать развёртыванию программы встретила бы ответ скорый и беспощадный, благословлённый в самых высоких сферах.

– И что «Арес»? – невинно спросил я, наливая по следующей.

– Что – «Арес»? Не будет никакого «Ареса», вот что…

Я насторожился пуще. То ли генерал к старости лет стал пьянеть от пятидесяти граммов, – впрочем, два дня голодухи могли вконец ослабить, – то ли вправду знал нечто ошеломительное.

Истинными оказались оба предположения. Маленько путаясь в словах, с глазами, уже мутнеющими, вертя в руках никелированный стаканчик, беглец выложил мне всё. Его просто несло. Лишь потом мне пришло в голову, что ко всему он ещё и воспользовался последней возможностью поведать миру об этом. Не прожжённым циникам, стоящим во главе стран – негодяям, вполне бездушным и готовым ради своей выгоды принести в жертву сколько угодно людей, – но обычному офицеру спецслужбы, который, может быть, тоже когда-нибудь за дружеским застольем проболтается о жутком открытии Махонина…

Итак, рассказывал генерал сбивчиво, по несколько раз возвращаясь к одному и тому же, и не все вещи называл так, как принято в науке. К счастью, я в старших классах школы состоял в астрономическом кружке и помнил ещё много чего, в том числе и термин, полный мрачной романтики: молчание Вселенной. Полное отсутствие любых свидетельств о наличии внеземного разума.

В общем, я сообразил главное.

Ускоритель, собранный на МКС, работал без перебоев – и именно так, как от него ожидали. Трудился он и тогда, когда учёные мирно почивали, спали члены экипажа станции. Один лишь Махонин, не испытывая никаких предчувствий, использовал часы своего дежурства для того, чтобы поиграть с компьютером в покер («причём я у этого дурака легко выигрывал»). Вот тут-то всё и случилось.

Нет, лётчик не услышал грохота взрыва, не почувствовал сотрясения или удара. А может быть, ничего этого и не было. После некоего неуловимого мгновения, подобного переходу в сон, Павел Дмитриевич обрёл себя уже барахтающимся в черноте. Вокруг, подобно разбросанным драгоценностям, медленно расплывались в разные стороны обломки МКС. На фоне мирового провала любой перекрученный кусок стали выглядел, словно изделие ювелира. Не сразу Махонин заметил в чудовищной глубине, вокруг, со всех сторон, холодно-внимательные огни звёзд. Он плыл в шаре из далёких, ровно горящих светил. И на нём был правильно надетый и надёжно загерметизированный скафандр, со всеми сращёнными швами и сочленениями, со шлемом на голове, с перчатками и ботинками, с отлично работающей подачей кислорода, хотя, видит Бог, перед компом пилот сидел в одном нижнем белье!

Махонин ещё не успел осознать немыслимость своего положения, когда с ним заговорили. Как? А Бог его знает. Во всяком случае, не словами; иногда зрительными образами. Сами собой под черепом рождались понятия, слагались в стройный логический ряд. «Как будто я сам это всё придумал. Но я точно знал, каждую секунду знал, что не я! Оно и шло откуда-то, и в то же время было моим… как будто я, понимаешь, раздулся на весь Космос… не знаю, как тебе и сказать!»

Поток заряженных частиц сделал куда больше, чем от него ожидали. Надо полагать, злосчастная птица с серебряным клювом вполне случайно проклевала дыру в некоей стене, и те, кто жил за этой стеной, поняли, что скоро их присутствие будет обнаружено людьми. Через десять или сто лет какой-нибудь очередной ускоритель фатально должен был снести эту стену до основания. Поразмыслив, те решили отложить радостную встречу с землянами – и потому уничтожили МКС вместе со всеми, кто мог бы разобраться в достигнутом эффекте. Но одновременно у застенных жителей явилась другая мысль. Оттого ими был избран и спасён лётчик Махонин, совершенный профан в физике, зато герой-космонавт…