Русская фантастика 2017. Том 1

Я не стал раздумывать и с разбегу обрушил на крыло пернатого хищника кряжистую дубину. Оно хрустнуло и провисло. Птица гавкнула что-то, выронив девочку, и тут же переключилась на меня. Она наседала, стрекоча и пытаясь вырвать кусок мяса громадным крючковатым клювом. Щиплющая боль разрезала плечо, но я не отступил. Адреналин заставлял меня колошматить дубиной, выпуская в воздух фонтаны серых перьев и крови. Зловонная тварь сопротивлялась изо всех сил, но я не остановился, пока птица не испустила хрип и не издохла, растянувшись на земле увесистой тушей.

– Ч-черт, – только и смог вымолвить я, переводя дух над трупом поверженного врага.

«Как я убил эту…?!» – «…Гарпию», – подсказало обалдевшее подсознание.

Рядом заходилась в истерике девочка, размазывая грязными ручонками слезы по щекам. Я поднял ее, оставив, наконец, боевую дубину, и начал по-идиотски цокать и причмокивать. Вроде так делала сестра, чтоб успокоить орущего племянника. Девочка не унималась.

Нет, товарищи, проще дубиной размахивать, чем с ребенком возиться… Я в растерянности осмотрелся. И что мне с ней делать?! Где шляется мамаша несчастного индусенка?!

Вместо благодарной индианки из кустов на поляну со всех сторон поползли совершенно голые индейцы мужского пола с копьями наперевес. Низкорослые, поджарые, злые. У меня перехватило горло от возмущения: так они все это время наблюдали, как зрители в цирке?! Вояки, нечего сказать!

Аборигены тоже не обрадовались встрече – совсем напротив, они гневно тыкали пальцами в сторону мертвой гадины и горланили что-то на своем языке. Не выпуская из рук девочку, я потянулся к палке. Увешанный ожерельями из когтей и перьев, высушенный солнцем индеец указал на меня копьем, выкрикнул грозное:

– Уэ-ха-пла!

В мгновение ока туземцы бросились на меня, как моськи на медведя. Да, я был крупнее, но они куда проворнее. Кто-то вырвал из рук ребенка, кто-то саданул копьем под колени. Я рухнул на землю, но продолжал отбиваться. Все-таки двадцать человек против одного – многовато, и через несколько минут, связанный лианами, я бесславно валялся на дне одной из пиро́г. Девочку, с которой почему-то обращались, как с опостылевшей собакой, бросили в другую.

Сушеный поглядывал на меня кровожадно, но мне не было страшно. Я был зол. Я был взбешен. Вот к чему приводит жадность! Увидел кругленькую сумму в чеке, и готов – берите меня тепленьким. А еще планировал писать о времени и пространстве, возомнил себя философом! Потому и не написал ничего, что мелковат… И теперь, возможно, меня самого собираются подать на банановом листе. Жаркое из писателя или бифштекс по-литераторски? Еще посмотрим, господа индейцы. Зубы обломаете!

Я снова посмотрел на соседнюю пиро́гу. Испуганные глазенки выглядывали над бортом индейской лодки. До меня вдруг дошло – я сорвал туземцам жертвоприношение! Они же собирались скормить девочку клювастой твари. Сердце защемило. Звероплоклонники чертовы! Что с ней будет? Они попробуют еще раз или… И несмотря на всю шаткость собственного положения, я в кои-то веки вдруг забеспокоился о ком-то другом больше, чем о самом себе. Пока пиро́ги мчались по реке, подгоняемые плоскими веслами гребцов, я смотрел только на заплаканные черные глазенки, глупыми подмигиваниями пытаясь приободрить кроху.

* * *

В стане туземцев никто не говорил на известных мне языках, да они и не пытались наладить контакт. Злобно «аэкая», дети тропиков кинули меня под дерево, а девочку утащили в центральную хижину. Не дожидаясь милости туземных богов, я принялся активно шарить связанными за спиной руками. Я нащупал брелок и ключ в заднем кармане. Да, со скотчем ключ бы не справился, но тугие лианы все же поддались моим манипуляциям.

Из хижины показался туземец. Я замер. Тот смерил меня испепеляющим взглядом и принялся копать яму, разогнав женщин и детей с вытоптанной площадки. Хорошо, что разогнал – лишние соглядатаи мне не нужны. С еще большим рвением я принялся кромсать ключом лианы, попутно сдирая кожу с собственных запястий.

К моменту, когда суровый индеец вынес из хижины девочку, прижав ее под мышкой, я умудрился высвободить кисти. До меня туземцам не было дела. Сушеный поднял девочку вверх и гаркнул что-то. На лицах жителей деревни проступил ужас. Индейцы отпрянули, но расходиться не стали. Только мальчишка лет десяти бросился к девочке, видимо уговаривая воинов отпустить жертву. Его отшвырнули, как назойливого котенка. Суровый индеец положил в неглубокую яму девочку и, придавливая, принялся засыпать ее, бьющуюся в истерике, землей. Второй подталкивал терракотовый грунт ногой, следя, чтобы никто не приближался.