Русская фантастика 2017. Том 2

К этому времени проводник Хубилгана Николай Ири-старший был болен. Он задыхался. Смертный кашель душил его. Он чувствовал, что не преодолеет обратного пути, поэтому никто не стал его останавливать. Проводник (будущий истопник) разделся прямо на пронизывающем ветру и, содрогаясь от кашля, ступил в воду. Он дрожал. Он выглядел ужасно. Круги не побежали по воде, такой она оказалась ледяной и плотной. Все ждали, что Ири упадет прямо в воду, но он, хрипя, кашляя, по-женски присел, разгребая струи руками.

«И не схватил простуду?»

Алмазная подняла голову и кивнула.

Он был уже простужен, Лунин, но купание пошло ему на пользу.

Теперь ты многое знаешь о бывшем проводнике, Лунин, сказала Алмазная.

Теперь ты многое знаешь о всех трех поколениях Ири. Их историю восстановил Счастливчик. А что касается бывшего проводника, то он не только не умер там, на озере Джорджей Пагмо, он вернулся в Россию здоровым и никогда больше не болел и прожил почти сто семьдесят лет. В те времена это казалось чудом, хорошо, что не все догадывались об истинном возрасте старого бурята. Иногда он рассказывал о негромкой музыке, которую слышал в ночи. Он вообще никогда больше не болел, Лунин, понимаешь? В ледяные струи озера Джорджей Пагмо Николай Ири-старший вошел, почти умирая, без какой-либо надежды на выздоровление, а вышел на берег другим человеком. Он перестал принимать рогатые вечерние облака за чешуйчатых китайских драконов. Он мог упасть со скалы и не получить значимых ушибов. Когда на перевале Юстус путь отряду Хубилгана преградили местные бандиты, проводник Ири выехал им навстречу и успел убить троих еще до того, как остальные разбежались. Впрочем, двоих удалось схватить. Их покормили и пинками выгнали из лагеря. Идите, сказали им. Идите и скажите всем, что скоро к вам придет Хубилган.

И вдруг до меня дошло.

Вдруг я почувствовал укол ревности.

«Я ушла сама». Так сказала мне Алмазная пять лет назад.

Ну да. «Я ушла сама». Но к кому? Почему не к Счастливчику, а? Звучало нелепо, но почему нет? Я ведь не знал Счастливчика, никогда не видел его. Как он выглядит? Сколько ему? Он наш ровесник?

«Ему сто семьдесят».

«Кому?» – не понял я.

Счастливчику, кому же еще, Лунин?

Столько сейчас именно Счастливчику.

О! Я сразу почувствовал облегчение. Молодые женщины к стосемидесятилетним пенсерам не уходят. В конце концов, даже пять лет назад Счастливчику было уже за сто шестьдесят.

«И все эти Ири жили так подолгу?»

«Без исключений», – кивнула Алмазная.

Я оживал. Я радовался. Она не могла уйти к Счастливчику.

«Значит, он представляет уже четвертое поколение, считая от проводника?»

Она опять кивнула. Она думала о Счастливчике. Я это остро чувствовал («тетка»).

«Иди к озеру прозрачному, рожденному в чистом уме бога, омойся в его ледяных водах. Все проходит, Лунин, все проходит. И струи озера Джорджей Пагмо, они как струи времени. Отпей, почерпнув воду в ладони, и ты на целых пять поколений освободишь своих потомков от всяких тягот». Какие нежные голоса у сирен, как они поют больно.

Придите, придите, поют они.

Жизнь коротка, зачем плакать?

Над подземным колодцем

7 октября 2413 года.

22.54. На реке Голын безоблачно.

1

ПОВТОРЕНИЯ

«Значит, у Счастливчика есть сын?»

Алмазная отрицательно покачала головой.

Может, и есть. Она точно не знает. И «тетки» не говорят.

Самым известным в роду Ири был и остается третий. Он оказался первым долгожителем, о котором узнали многие. Это раньше все уходило в войну, как в пропасть, даже информация.

«Но если Счастливчику сто семьдесят, значит, он на пределе? – спросил я. – Никто из Ири не жил дольше, ты сама так сказала. А искупавшийся в озере Джорджей Пагмо на целых пять поколений освобождает своих прямых потомков от всяких тягот, ты это тоже сама сказала. На целых пять поколений. На пять. Значит, у Счастливчика непременно должен быть сын».

Алмазная неопределенно пожала плечами.

Я дотянулся до ее руки, и, кажется, мы одновременно вспомнили Южное взгорье.

Не так давно это было. Всего пять лет назад. Тяжелые ливневые дожди прошли над Южным взгорьем. Мы с Алмазной случайно оказались единственными сотрудниками Отдела этики в том районе, который выбрал для отдыха пенсер Ури Юст. Мы довольно быстро спустились в трехсотметровый колодец, но Ури Юст застрял гораздо ниже – на семисотметровом уровне. Один из разработчиков игр, вот все, что я тогда знал о Юсте. Он занимался тонкими технологиями и, кажется, первый приблизил игру к реальной жизни, или жизнь к игре, не важно. Пенсеры Ури Юста боготворили. Я сам пришел в Отдел этики не без влияния его работ. И мне повезло: я с первого дня попал в руки инструктору-наставнице Алмазной.

Вот с ней мне и пришлось помогать Юсту.

Этот пенсер чрезвычайно увлекался спелеологией.