Русская фэнтези 2007

Тот стоял, все так же не двигаясь, и только переводил недоуменный взгляд с Осьмухина на лежащий перед ним кол и обратно. Да что он в самом деле! Издевается над ним? Может быть, ему еще нужно объяснять, как действовать этой штукой?

— Слышь, Еремеич, — голос у Федьки слегка дрожал, — мне этот кол в спину надо вогнать. Понимаешь ты? В спину!

Еремеич ничем не показал, что понял Осьмухина. На лице его застыло то же самое выражение недоумения, смешанного с ужасом.

И тут Федьку прорвало:

— Да неужто ты не понял до сих пор? Я убийца, преступник! Все эти последние умертвия — на моей совести!.. И Иринку, внучку твою, — это тоже я! Слышь, Еремеич! — И, разглядев что-то новое в глазах старика, до которого только теперь, казалось, стал доходить смысл происходящего, добавил почти моляще: — Убей меня, Еремеич! Очень тебя прошу, убей! Отпусти душу на покаяние… Самому ведь мне тошно…

И вдруг — словно надломилось в нем что-то. «Боже мой! Что это я такое делаю? — мелькнуло в голове. — За что же я на смерть-то себя обрекаю? Ведь я не виноват! Не виноват!!!»

— Морок прошел. Федька вновь сделался прежним Федькой. Быстро шагнул он вперед, протянув свою страшную лапу к орудию, которое всего минуту назад самолично отдавал в руки противника.

Но Еремеич его опередил. За секунду до этого уловил он звериным своим чутьем перемену в настроении Осьмухина и, отбросив в сторону ненужное теперь ружье, вдруг изогнулся в стремительном прыжке, грудью накрыв лежащий перед ним кол. В тот же миг почувствовал лесник, как сильное, упругое тело навалилось на него сверху, изо всех сил вдавливая в землю. Это Федька, прыгнув Еремеичу на спину, пытался помешать ему в его попытке завладеть орудием. Старик захрипел, заворочался отчаянно, тужась сбросить с себя тяжелую ношу. Наконец не без труда ему удалось высвободить правую руку. Слегка приподнявшись на локте, Еремеич ударил несколько раз наугад, с удовлетворением ощущая, как глубоко входит кулак в чужое, становящееся все более податливым тело. Этот неожиданный натиск застал Федьку врасплох. Он невольно ослабил хватку, и лесник тут же воспользовался этим, чтобы окончательно завладеть колом.

Осьмухин не успел еще прийти в себя, как новый мощный толчок в грудь отбросил его назад. Он упал навзничь, жадно хватая ртом воздух, попытался подняться, но Еремеич уже стоял над ним, заведя далеко за спину руку с колом, чтобы нанести последний решительный удар…

В следующую секунду Федору показалось, что череп у него раскололся надвое, в глазах заплясали красные и зеленые круги. Тогда-то — словно и впрямь что-то прояснилось в голове от удара — со всей отчетливостью понял Осьмухин, что, как бы ни старался, не одолеть ему на этот раз своего противника, ни за что не одолеть. И не потому вовсе, что лесник сильней его оказался, не потому, что осиновый кол у него в руках, а потому, что сегодня ночью Федька, сам, может быть, того не сознавая, переступил через какой-то страшный, никому не ведомый запрет, и теперь, в отместку за его ослушание, то непонятное, темное, что до настоящего момента управляло всеми его поступками и одновременно хранило от бед, отступилось от Осьмухина, утратило над ним свою власть, передав его — прежнего, беззащитного — в руки его собственной судьбы, которая в лице Еремеича вот сейчас, сию минуту, свершит над ним свой жестокий, но справедливый суд. И когда Федор понял это, прежнее спокойное умиротворение вдруг снова ненадолго вернулось к нему, чтобы помочь встретить то роковое, неизбежное, что уже маячило перед ним жутью близкого избавления и что называлось одним коротким словом — смерть.

1992 г.

Людмила Коротич ЖИЗНЬ НА ВКУС

Пролог. Счет 0:0

Нас было трое за столиком: я, мой большой во всех отношениях друг, с которым у нас никогда не было того, в чем нас обычно все подозревают, и милый мальчик — лет двадцати на вид. Он тщательно скрывал свой возраст и при знакомстве сказал, что ему двадцать три и что он профессионально занимается фитнесом. На среднем пальце левой руки у него серебрилось кольцо с гравировкой в виде конопляных листьев.

Он перехватил мой взгляд и смутился, но, чтоб не показать виду, тут же спикировал:

— Аты что делаешь по жизни? — Он был очарователен.

Ответил мой друг:

— Она сочиняет истории, а я их воплощаю. В перфомансах, например. Или в красках. Иногда в Интернете. Но бывает, что мы делаем все наоборот. Это интересно.

— Она рисует, а ты сочиняешь? Так вы вместе? — Мальчик то ли разочаровался, то ли насторожился. Но он точно был удивлен, а может быть, и заинтересован. Уже попался?