Русская фэнтези 2007

— Кто они? — жуя свежий хлеб, спрашиваю и киваю на команду.

— Они? Обычные люди, — пожимает плечами Жак и отправляет в себя ложку наваристой гущи.

Рик, кажется, понял сразу же — не зря принцам преподают магию лучшие учителя страны. Лицо мальчика вытянулось и обрело презрительное выражение. Заклятие делает людей практически безучастными к действительности. Они все помнят и понимают, но не могут вырваться из тягучей навязанной повседневности.

— Ты не бойся, — говорит Жак. — Истечет срок контракта, сниму заклятия. Тем более ежедневно силы отнимает много. Но старику хочется, чтобы в доме было все правильно.

— И как долго? — с сарказмом в голосе интересуюсь.

— Я беру команду на пол года, — говорит Жак. — У них третий месяц.

— Ты знаешь, сейчас применение «подавления» карается пожизненной каторгой, — говорю я, — а сто лет назад вешали прямо в зале суда.

— Знаю, — соглашается Жак, отодвигает пустую тарелку и откидывается на спинку стула с замысловатыми резными узорами. Нам приходится сидеть на табуретах.

— Решено? — уточняет на всякий случай капитан. — Мы приплываем завтра. До горы тебе добраться — пять часов.

Смотрю на Рика. Лицо подростка за последние несколько часов стало непроницаемым и гордым. Спина прямая, движения отточены. Взгляд бьет подобно молниям.

— Если у меня не получится? — задаю безнадежный вопрос.

— Получится, — без нажима сообщает капитан, попыхивая трубкой.

— Дам боевые талисманы, — небрежно добавляет маг.

Сводит горло. Уже слишком. Боевые талисманы способны в мгновение ока уничтожить сотню людей. Мор, холод, огонь, безумие — все по части ерундовых с виду золотых побрякушек. Они хранятся в строго опечатанных сейфах Боевого Отдела Магистрата в столице. Парочку еще можно найти в пограничных гарнизонах.

Что ж, пожизненной каторги будет маловато.

— Не бойся, — ровно говорит Жак. — никто ничего не узнает и не заметит.

— И не забудь, я тебе ставлю клеймо — каждую секунду буду знать, где находишься.

— Да, клеймо поставлю и Рику, — добавляет капитан.

— Мне?! Зачем?! — гневно возмущается принц.

— Чтобы глупый мальчишка не сбежал, — сказал с напускной заботой Жак и погрозил пальцем.

Я отхлебнул неизвестного мне сорта горьковатого чая. Сейчас я повлиять ни на что не могу.

Не зря у каждого человека неповторимый родовой камень. Неспроста каждая судьба подобна мимолетной снежинке. Вот

Жак — мощнейший боевой маг Империи, герой войны. Любовь к стране стала его кровью и судьбой.

Рик — обычный ребенок, сбежавший от родителей, когда недосягаемые сказки стали слишком уж навязчиво искушать. И что с того, что мама и папа — правители страны, вокруг горы редких игрушек и обходительные учителя, без которых не ступить ни шагу.

В детстве свойственно верить в чудеса. Наверное, только в этом возрасте удается по-настоящему примерять корону императора, рассекать воздух сверкающим мечом и отправляться за очаровательными русалками. Остальную жизнь мы лишь пытаемся вернуться туда, где плыли ласковые лучи и рука об руку шагала, легко расправив крылья, eepai в лучшее.

— Решено? — жестко спрашивает Жак, отставляет фарфоровую чашку и встает из-за стола. Подходит к левому борту и лениво прислоняется к поручням.

Голый по пояс Макс бросает швабру и зовет на помощь Рино, сидящего на бочках.

Будущий правитель неохотно расстается с недоеденным десертом — желе брусники в маленькой пиале. Стол исчезает с палубы, в трюм следом отправляются кресла с табуретками.

— Я подниму Империю, — твердо и высокопарно говорит Рик, стоя у борта. Взгляд по-хозяйски вспарывает соленые просторы. Не верю. Дети тяжело расстаются с мечтами.

— Каково это, быть патриотом? — бесстрашно спрашиваю я.

Жак оборачивается и тяжело смотрит в глаза. Рику, кажется, все равно. Он уже на троне, примеряет фамильный золотой обруч с двадцатью защитными амулетами и тридцатью темно-синими сапфирами.

— Каждую секунду знать, сколько навечно осталось вчера на границе, защищая страну от варваров, — просто говорит капитан. — Считать, сколько разорилось купцов, когда подняли торговые пошлины. Смотреть в глаза детям, у одиноких матерей которых достает на два куска хлеба в день? В нас убили мечту, Адриан! Рик, слышишь?!

Рик отводит затуманенный взор от мечущихся волн под начинающимся шквальном ветром.

— Империи вернется былая слава, — холодным голосом успокаивает мальчишка и равнодушно отворачивается.

Тайком щелкаю пальцами и проверяю ауру — чисто, ни одного следа, кроме моей невидимости. Неужели так просто убить мечту — подарить ярко начищенный золотой, отобрав бережно хранимый неограненный алмаз?

— Какую мечту, Жак? — стараюсь говорить мягко. Бесполезно.

— О ярком солнечном дне! О силе, когда оплот страны — могучие войска, а не кучка подростков из нищих деревень, которые не смогли откупиться от рекрутского набора. Я вижу золотые купола церквей, мощенные белым камнем города и ломящиеся от хлебов фермерские амбары.

— Все не так уж плохо, — спокойно говорю я. — Бывало и хуже.