Русская философия. Анализ истории. Том 5

Есть ещё одно. Бог очень суров, а по этой причине надо всегда иметь некий буфер между гневом Его и людьми, но как Его, Бога, адаптировать под саму физиологию человека, под его жизненные требования? Ведь, прежде чем проглотить пищу, мы её адаптируем под условия в нашем желудке. Сначала обрабатываем, потом варим, потом ещё обрабатываем, потом продукт попадает в рот, там начинают свою работу зубы, соки и так далее. Только после этого продукт усваивается нашим нежным организмом, точнее из продукта выделяется Божественное Естество и даёт импульс жизни. Семья – это тоже человек, одно целое. И для его нормального бытия также нужна предварительная обработка всего того, что востребовано, что посылает нам суровая Природа Божественного. Ведь в употребление идёт уже не только продукт, но и всё то, что облегчает быт семьи в суровых условиях. Продуктом является даже ещё и то, что мы называем природными катаклизмами, ибо, если к данному масштабному явлению правильно адаптироваться, то оное уже перестаёт нести смерть, а наоборот, дает толчок живому, то есть, человеку оное начинает служить (например, огонь). Что является условием для возможности адаптировать все явления под свои жизненные потребности? Постоянство, как ещё одна грань Божественного. По степени приобщения к этому свойству Его, человек обретает возможность трансформировать опосредовано такой степени приобщения окружающую среду. Поэтому одни имеют власть над тем, что поддаётся их обозрению физическому, иные визуальному, другие душевному и последние – духовному. Все оные востребованы жизнью и должны стать дополнением друг другу. Без старчества, без высокого приобщения к постоянству, чем наделён обыкновенный престарелый монах, невозможно бытие во Вселенной, невозможно дальнейшее освоение её просторов, невозможна победа над смертью и отвоёвывание у оной новых пространств.

И если условия, в которых пытается утвердиться живое, не соотносятся с возможностями семейного человека бороться за жизнь, то есть нет необходимой высоты аскетического делания, а при присутствии новорожденных и малолетних детей становится вообще невозможным (ибо ребёнок несёт в себе слабость, сильно мешающую в этом подвиге при борьбе со стихиями), то самопроизвольно возникает вопрос о наёмниках в его семье, то есть, должны быть люди, берущие на себя все слабости. Это есть противовес, как жизненно важное условие, и не будем здесь таить правду, потому что сама природа так устроила. В России этим рабом всегда был монашествующий, причём по своей воле (у коммунистов рабами стали узники лагерей, на Западе всегда была наёмная сила колоний в Африке и Индии, арабы выезжали за счёт многоженства и разного толка грабежей и рабовладельческих артелей). И ведь у многих из них были дети за стенами монастыря, пусть даже они внебрачные, но всё равно это – образ семьи, где есть отец-аскет, ребёнок и мать. Даже в стадах животных этот момент прослеживается белой линией. Таким образом, сама физиология свидетельствует нам о Божественном порядке вещей, при котором всё то, что посылает Бог, подвергается сначала грубой обработке, имеющей самые разнообразные оттенки, начиная от переваривания пищи и заканчивая строительством дома и космического корабля. Если посланное Богом не подлежит обработке, то наступает смертельная опасность. То есть, надо сделать вывод и сказать, что понятие «человек» в истории постоянно терпит эволюцию в следующем направлении: человек, потом – семья, коллектив с распределением обязанностей и узкой специализацией каждого члена. Далее человеком и семьёй можно будет назвать весь коллектив, задействованный на обеспечении стабильности освоения космоса. Но в любом случае всё сообщество так и остаётся одним целом организмом – формой Божественного. Он остаётся одним телом литургического делания единящего всех с Богом. Всё более и более вырисовывается феномен русского образа монастырского делания, в котором «где двое во Имя Моё, там и Я посреди них». И тут сразу хотелось бы сказать важное о том, что на смерть в первую очередь всегда наступает воин, а за ним уже могут следовать все остальные. Воин – всегда тот, который ведёт образ жизни, плохо совместимый с семейностью, где есть общение с детьми и их матерью, ибо влиянием своим они скрадывают мужество, столь необходимое для победы в тяжёлой схватке со стихией, с климатом и так далее. Первым выдерживает этот удар подготовленный аскет и только потом уже за ним идут все остальные.