Русская философия. Анализ истории. Том 5

На глазах царей развивалась Европа. И надо сказать, что, сравнивая два пути развития цивилизации, могло бросаться в глаза обманчивое, что европейцы выигрывали у нас в культурном развитии, причём на порядок. Но как разглядеть за всей видимой мишурой прослеживающийся звериный образ общества, ведь отношение к колониям в России совсем иное, чем в странах с католическим прошлым и настоящим. Они имели колонии, на которых беспощадно наживались и могли позволить себе роскошные замки и устроенность городов. Но это не всегда является характерным для высокоразвитого общества, ибо, если зверь сыт, то может себе позволить быть добрым, человек же остаётся верным высоко духовным принципам и в голодное время, и в минуты страданий. В нашей стране русские, наоборот, жертвенно служили тем народам, которые населяли её. По этой причине – вновь подобает повториться – создавалась иллюзия ошибочности русского пути (к сожалению, даже некоторые из духовенства придерживались такого мнения). Скорее всего, так было только до Парижской коммуны, после которой монархи сильно насторожились. Понятно, русский народ хоть и некультурный, но не мог позволить себе резать беременных женщин ради высоких идей. А ведь революцию делали идейные люди, мыслители о справедливом устроении общежития. Хотя чему тут удивляться? Так вот я не договорил. Перенимая тот принцип общественного устройства, коим жила Европа, автоматически перенимали принципы решения национальных вопросов и держава становилась не единым государством, а страной с колониальными народами Востока. Вот почему так вели себя Романовы в 18 веке (потом это продолжил В.И.Ленин), царь не служил народу, не помогал ему решать жизненные вопросы, как это заложено в принципах государственной литургии, строили не то, что устраивало бы мощь государства, не решали крестьянский вопрос, как это делал Великий Премьер-министр П.А.Столыпин, а строили Петродворец и прочие произведения искусства, не говоря уже о некоторых странных поступках во время семилетней войны и даже дошло до того, что начали закрывать монастыри. Просто это были люди инородного происхождения – вот что надо тут сказать. Очевидно, что после следующего, после Петра Первого, революционного вторжения в пределы России, то есть после Февральского переворота 1917 года, Ленин не остановил вторжение, а просто ограничил его в пределах современной Российской Федерации, выплеснул горе на головы единокровным для немцев, французов, англичан. Всем остальным народам дал возможность самоопределения, ибо новое мышление опять родилось, как при Петре, в Европе, то есть оное могло лишь создать новые колонии из слаборазвитых народов Азии. Отсюда, думается мне, эти опаски. То есть на самом деле вождь никакого освобождения от буржуазного влияния русскому народу не нёс, а работал чисто в духе колонизаторской политики европейцев, огромнейший опыт ведения которой к этому моменту имели страны Антанты (3-5 веков). Опыта было у них много, умели лавировать, обманывать, творить интриги, провокации, сталкивание лбами, клевета и уничижение духовных авторитетов и святынь. Отличие лишь в том, что всё делалось только теперь уже от имени самого русского народа, а не по указу буржуазного временного правительства. Также как в 1999 году от имени казачества и крепкого уральского народа облили грязью епископа и вместе с ним губернатора. Оба рука об руку взялись спасти деревню и соответственно генофонд нации в ней. Ныне едешь по области и везде сплошь брошенные поля – ужас. Мнение народа важно знать, но не того, что пропил всё и детей своих, и честь, и совесть. Это не надо называть народом.

Так как жертва Богу, в любом случае, всегда имеет место (ибо без этого нет жизни), то вопрос встаёт лишь в её форме проявления (либо бескровная, либо кровавая). То есть тут либо всё покрывающая, прощающая любовь, либо борьба за справедливость (если нет любви) – третьего не дано. А без жертвы жизнь не бывает, невозможна. Иными словами, мысль, как поиск Истины, всегда имеет какого-то покровителя (либо из бездны, либо Царя Небесного), то все революции (как звериная жертва), не могут иметь иного образа, кроме того, какими они перед нами предстают. И надо сказать, что кровавая жертва возникла не на святом месте, а на той почве, которая была родственной самому естеству кровопролития. Любовь Божественная предполагает самопожертвование. Всегда надо идти вперёд по этому минному полю, если выживешь – остальные пойдут за тобой. Нет тут особых поводов для переживания – побегут даже в припрыжку. И путь этот всегда остаётся один – святость. На православных иконах, мне думается, ответ изображён в виде тверди. Присмотритесь и вы увидите насколько оная тонкая корочка. Ходить по ней могут только персонажи икон – святые угодники Божьи. Как просто и гениально мыслил русский иконописец.