Русская философия смерти. Антология

К. Хотя во все время вашего несчастия находил я в вас удивляющий меня твердый дух, но из слов последних ваших начинаю я примечать, что приближение жестокого часу вас смущает, а сего ради не могу оставить, чтобы не сделать вам напоминания, что в столь злоключительном состоянии, в каком вы теперь находитесь, еще есть две надежды, которые вас должны подкреплять: первая – милосердие монарше, вторая – благость Божия.

Х. Я не знаю, государь мой, с чего вам показалось, что я теперь смущен, ибо я вам уже сказал, что я весьма сладко спал; а смущенный, каковым вы меня представляете, не может толь сладко вкушать успокоения. <…> Поверь мне, государь мой, яко человеку, всегда ненавидящему ложь, и который и еще в теперешних обстоятельствах отдаленнее от нее находится, что я во все время моей жизни полагался на благость Божию и бессмертие души почитал яко драгоценнейший дар нашего Создателя, а потому не реку, что умираю, но преселяюсь, или, лучше сказать, заставляют душу мою преселиться, разруша дом, где она пребывает.

К. Искренно радуюсь, что нахожу вас в таких мыслях, которые Божие милосердие обещают.

Х. Неужели вы, государь мой, о сем когда сомневались?

К. Нет, но однако.

Х. Я понимаю: может быть, найденные в моей библиотеке некоторые вольномыслящих писателей сочинения и некоторые мои разглагольствия, где, хотя я никогда ни Вышнего Естества, ни бессмертия души не отвергал, но рассуждал общественно, чему мы можем и чему трудно верить, непонимающим людям подали такое о мне заключение учинить.

К. Может быть; а к тому же все почти ныне, которые наиболее к чтению прилежат, каковы есть вы, многие мысли весьма смелые и несогласные с тем, что вы теперь говорите, имеют.

Х. Простите мне, что я вас оспорю. Вы сказали, каков я; нет, государь мой, каковы они; ибо извольте быть уверены, что те только, кто без основания и размышления читает, могут сии великие истины испровергать; но я читал с основанием и не с тем, чтобы пред вящими себе невеждами, поправши дерзко что в беседе, похвалиться; но для познания самых тех истин, о которых думают, что я сумневаюсь. А как никакого знания не можно приобрести, не познав ему противного, то сие и заставляло меня читать многие такие дерзкомыслящие сочинения, которые истинно не развратили моих мыслей, но паче самыми слабыми своими доводами противо превечных истин меня в оных утвердили.

К. Не время теперь какими возражениями толь утешительные вам мысли истреблять, но как я признаюсь, что весьма мало в жизнь свою читал, а еще меньше и о толь важных причинах размышлял, то не уповаю вас поколебать, а паче желаю от вас научиться, и сие будет лучшее возмездие, каковое я получу за тяжкую и неприятную должность, на меня наложенную, и ежели поступком своим я вам доказал все мое соболезнование, коликое мне возможно было доказать.

Х. Охотно, государь мой, хочу я в приятное сие разглагольствие вступить, а желаю токмо слышать ваши сумнения.

К. Я их, собственно, сам не имею, я для того предложу те возражения, каковые мне в беседах случалось слыхать.

Х. Очень хорошо, я на все согласен.

К. Говорят, что бессмертия души окроме веры и откровения понять не можно. Почему же вы уверились в сем?

Х. Я уже сказал вам, что чтущие без основания и не размышляющие находят в сих истинах сумнение, но не те, которые противным тому образом читают. И тако я вам, государь мой, скажу, что я в сем не токмо верою и откровением уверен, но, 1-е, почти математическими доказательствами, 2-е, собственными моими чувствами, 3-е, согласием всех народов света, 4-е, согласием почти всех мудрецов, 5-е, собственным поступком тех, которые сие испровергают, 6-е, правосудием Божиим и, наконец, 7-е, не токмо яко христианин верою, но и верою, основанною на преданиях таких, которым здравый рассудок и самая строжайшая философия верить повелевают.

К. Всякое слово ваше приключает мне новое удивление и сожаление, что я не мог, в молодости моей прилежа к наукам и чтению, достигнуть до ясного познания толь великих истин. Однако позвольте мне, государь мой, вам сказать, что, хотя я и не учен, однако довольно знаю, что математика есть наука притяжения тел или их содержания, то как возможно, чтобы вы чрез науку, имеющую себе в предмет единые тела, могли до познания невещественных вещей достигнуть?

Х. Когда я, государь мой, говорю в сем случае о математических доказательствах, то сие не разумеется, чтобы я мог линиями или какими исчислениями бессмертие души доказать. Высокая сия причина есть совсем несовместима с чувственными какими доказательствами; но, как математика имеет оные всегда ясные, на происхождении и на сопряжении линий основанные, утвержденные на малом числе аксиомов, так и мои доказательства будут основаны на чувствах самой души, на ее действиях и на неоспоримых истинах; и тако не сказал я точно, что докажу математикою, но почти математическими доказательствами, сиречь по методе математической.