Русская гейша. Во имя мести

Я улыбнулась и задорно сыграла «Калинку». Гости развеселились и даже начали пританцовывать в такт. А уж заказчик разошелся вовсю. Он сбросил пиджак и пустился в пляс прямо передо мной. Когда я закончила, он подлетел ко мне и, схватив мою руку потными пальцами, начал целовать, приговаривая:

– Вот уважила! Ай да умница! Если что, обращайся ко мне. Все для тебя сделаю! Так душеньку отвел!

От него сильно несло перегаром. Он протянул мне визитку, из которой следовало, что Иван Викторович – депутат Госдумы.

– Для тебя, девонька, просто Ваня, – зашептал он, вновь хватая меня за руки. – А давай еще!

Я мельком глянула на господина Ито. Он кивнул. Я стала играть с отрывистым частушечным ритмом и звонко запела:

– «Хорошо дрова рубить, которые осиновы. Хорошо ребят любить, которые красивые».

Депутат расхохотался и начал пританцовывать на месте, хлопая себя по бедрам. Мне очень мешали гэта, потому что так и тянуло притопывать в такт. Я видела, что почти все присутствующие смеются и пританцовывают на месте. Даже господин Кобаяси вытянул голову из угла комнаты в мою сторону и ритмично двигал плечами. Работник неизвестного министерства Павел Николаевич смотрел на меня блестящими глазами и постукивал кончиком черной лакированной туфли. Его холеное лицо раскраснелось, влажные губы беспрестанно улыбались.

– «Хорошо дрова рубить, которые берёзовы. Хорошо ребят любить, которые тверёзые!» – немного лукаво закончила я и поклонилась.

– Браво! – крикнули довольные гости.

– Дадим отдых нашему милому соловью, – быстро сказал господин Ито и взял из моих рук балалайку.

Присутствующие, не переставая улыбаться, разгруппировались и разбрелись по комнате.

– Ты моя умница, Таня, – сказал довольный господин Ито. – Здесь много важных людей, нужных для моего бизнеса, и мне хотелось, чтобы они не скучали у меня в гостях.

– Я поняла, Ито-сан, – сказала я и улыбнулась ему.

И, по его просьбе, осталась до конца приема. Подходила то к одному мужчине, то к другому. Разговаривала на различные темы, подливала вино. Мне казалось, что я нитка золотого шитья, которая оживляет темную ткань и соединяет разрозненные линии в один узор. Когда я разговаривала с двумя высокими, спортивного вида молодыми мужчинами, которые мне не представились, а я и не настаивала, к нам подошел господин Кобаяси. Я увидела, что он прилично пьян. Его большие карие глаза смотрели пристально, тонкие губы улыбались.

– Я вас где-то видел, – тихо сказал он и икнул.

– Ну и прекрасно! – хором произнесли мои собеседники и одновременно повернули к нему головы.

– Вы не работали в Сибуйе? [24]– продолжил он, не обращая внимания на реплику.

– Никогда, – ответила я.

– Значит, где-то в другом месте, – настаивал он.

– Наверно, в сказочной нарисованной стране в роли принцессы Анимэ, – рассмеялся один из мужчин.

– О, да! – подхватил господин Кобаяси.

И, поклонившись, отошел.

Когда уехал последний гость, я поднялась в комнату на втором этаже и со вздохом сняла кимоно. Потом попыталась смыть грим, но мне это не удалось. Театральный грим имеет более плотную и вязкую массу, чем специальные белила, которыми я пользовалась в Токио. Я позвонила, надеясь, что женщина, которая приходила в прошлый раз, покажет мне, где ванная. Но через несколько минут явилась не она, а господин Ито. Он осторожно открыл дверь, и я повернулась, ойкнув от неожиданности и пытаясь стянуть с дивана кимоно.

– Подожди! – умоляюще сказал он, останавливаясь напротив меня.

Я замерла, сознательно давая ему возможность полюбоваться. Я видела свое отражение в зеркале. Возле дивана, с поблескивающим на нем зеленым в красных цветах шелком, стояла изящная девушка. Ее стройные ноги были обтянуты черными чулочками с широкой кружевной резинкой по краю. И эти чулочки очень странно выглядели в сочетании с деревянными гэта. Тоненькая фигурка была облачена в черное атласное боди с кружевами на груди и по краю высоких вырезов на бедрах, и оно не менее странно сочеталось с набеленным личиком, миндалевидно подведенными глазами и высокой убранной цветами прической.

Господин Ито сцепил пухлые короткие ручки и взирал на меня с явным томлением и вожделением. Я села на диван, прямо на кимоно, откинулась и слегка развела колени. Он бросился ко мне и упал между раздвинутых ног, лихорадочно расстегивая крючки на серединке боди. Его пальцы дрожали, он делал неловкие движения и никак не мог расстегнуть все крючки и обнажить мои «яшмовые ворота». Но в то же время эти неловкие поспешные движения приводили к тому, что его пальцы периодически давили, и я невыносимо возбудилась.