Русская и Сербская Православные Церкви в XX веке. История взаимоотношений

Исходя из тех представлений, которые были высказаны Собором русских зарубежных епископов задолго до войны, митрополит Анастасий по своей собственной инициативе, без всякого немецкого давления, еще 14 сентября сделал заявление о непризнании выборов Московским патриархом митрополита Сергия (Страгородского)[318]. Подобное решение владыка Анастасий хотел вынести и на заседание Синода, 28 сентября он переслал свое заявление для ознакомления его членам – митрополиту Серафиму (Ляде) и архиепископу Серафиму (Соболеву)[319].

Не все в заявлении митрополита Анастасия устраивало германские ведомства, в частности, цитирование обращения Сталина к русскому народу, но в целом оно оказалось воспринято МИДом как неожиданное приобретение. В этой связи было позволено провести в Вене не встречу двух митрополитов, а целую архиерейскую конференцию (единственную за годы войны)[320].

Конференция, получившая официальное название «Архиерейское совещание иерархов Православной Русской Церкви Заграницей», состоялась в Вене 21–26 октября 1943 г. в помещении Покровской церкви. В ней участвовало 12 священнослужителей РПЦЗ, а также два представителя Белорусской Церкви – архиепископ Гродненский и Белостокский Венедикт и архимандрит Григорий (Боришкевич). Присутствие двух последних стало единственным за годы войны случаем допущения встречи иерархов РПЦЗ и иерархов оккупированных территорий СССР[321]. 24 октября в Свято-Николаевском храме в Вене была даже совершена по предложению Белорусского Синода хиротония архимандрита Григория во епископа Гомельского и Мозырского. Иерархи РПЦЗ считали это событие очень важным как факт определенного проникновения в оккупированные области.

Участники совещания выслушали несколько докладов о церковной ситуации в различных странах и приняли три основных, вскоре опубликованных в церковных изданиях документа: «Резолюцию по вопросу об избрании патриарха всероссийского в Москве» – о неканоничности этих выборов и невозможности их признания, «Воззвание ко всем верующим Православной Русской Церкви на Родине и в рассеянии сущим» – о необходимости борьбы с коммунизмом, и «Резолюцию по вопросу о том, чем Церковь может содействовать борьбе с большевистским безбожием»[322].

В целом можно констатировать, что совещание не находилось полностью под немецким контролем. Вместо желаемого германским МИДом призыва ко всем православным христианам мира было принято воззвание к русским верующим; совещание не послало никаких приветствий Гитлеру или другим руководителям III рейха. Неожиданным для нацистских ведомств оказался третий принятый документ. Он фактически содержал критику германской политики в отношении Русской Церкви и включал требования, направленные на предоставление ей большей свободы[323].

После окончания конференции также выяснилось, что ее участники составили и единогласно приняли обращенный к германским властям меморандум. В нем также более явно критиковалась политика германских ведомств, в частности – содержалось требование «устранения всех препятствий, которые препятствуют свободному сообщению епископов по эту сторону фронта, и, если это отвечает желанию епископов, их объединению»[324]. Впрочем, на церковную политику нацистов меморандум не оказал никакого влияния, идти на существенные уступки РПЦЗ они не собирались.

Венское совещание стало заметным событием для Русской Православной Церкви за границей, но оно отнюдь не завершает, как считает немецкий историк Г. Зайде, первую фазу ее истории[325]. В конце 1943 – начале 1945 гг. она в целом соответствовала развитию предыдущих лет. Не изменилась существенно и позиция германских ведомств, в основном и после совещания по-прежнему продолжавших политику изоляции Архиерейского Синода. Скорее можно говорить о завершении первой фазы истории РПЦЗ весной 1945 г., в соответствии со значительными изменениями условий ее существования в послевоенном мире.

Планы германских ведомств относительно пропагандистского использования Венской конференции потерпели неудачу. В своей заметке от 31 марта 1944 г. Колреп писал, что развернутая после нее МИДом акция, имевшая целью побудить Балканские Церкви выступить с заявлением против назначения патриархом Сергия (Страгородского), не удалась, и подчеркивал: «Является фактом, что принятая на Венской Архиерейской конференции… резко направленная против неканонического присвоения звания патриарха Сергию резолюция в результате не дала желаемого пропагандистского успеха, особенно у автокефальных Церквей Балкан. Ставшие известными высказывания православных архиереев Балкан подтверждают это впечатление»[326].