Русская Япония

За Д. Г. Швецом лежит мичман Амурского флотского экипажа Петр Стогов, служивший на канонерской лодке «Морж». Он застрелился 8 ноября 1864 г. в возрасте 24 года. Случись это в России, его похоронили бы где-нибудь с краю кладбища или вообще за его пределами. Здесь же особый случай. Многомесячное плавание не всегда проходит бесследно для психического здоровья молодых людей.

После летнего посещения на кладбище кое-что изменилось: появилось два роскошных букета с лентами «Сынам России от Владивостокского морского собрания и яхты «Отрада». Почему «сынам», когда на этом кладбище похоронены и женщины? Увы, не спросишь…

В самом углу, ближе к дороге, увидел вросший в землю надгробный дикий камень. Конечно, без надписи. Взять бы лопату и посмотреть, не сохранились ли какие-нибудь надписи пониже, на той части, что в земле! Увы, мои инструменты — это глиняный черепок да жестянка от банки саке, подобранные на улице. Ими много не раскопаешь.

Другая типичная каменная плита так заросла мхом, что невозможно разобрать буквы. Скребком убрал вековую растительность, и надпись проступила: «Во имя Отца, Сына и святого духа Аминь. Здесь погребено тело раба божьего матроса 27 флот, экипажа команды шхуны «Первая» Филиппа Пагудина. От роду 33 года. Умер 27 окт. 1863». Это был известное судно, немало бороздившее морские воды у приморского побережья. Заходило оно и в Хакодате, где оставило навечно одного из членов экипажа… С помощью скребка с трудом разобрал кое-какие слова на соседней могиле: «…корвета «Абрек» Давыд…» Фамилию так и не смог прочитать, похоже на Югопова, а может, и Ювонин, как написано на японской табличке. Моряк скончался 28 июня 1862 г. 26 лет от роду.

Огромный камень, высотой в японский дом, увенчанный православным крестом, считался в XIX веке центром всего русского погоста в Хакодате. Остается только удивляться, откуда и как притащили его сюда. Под камнем два русских моряка с корвета «Посадник», утонувшие 18 марта 1862 г. Гардемарину Андрею Попову было 22 года, а Степану Гомзикову — 28 лет. На японской табличке не указана причина смерти, ошиблись японцы и в фамилии: вместо «Гомзиков» написали «Голиков», хотя на камне надпись вполне разборчивая. На обратной стороне камня братской могилы имеется надпись «Памятник поставлен усердием матери покойного Попова и сослуживцев его».

«Посаднику» вообще не везло. Из всех русских кораблей он оставил на этом кладбище больше всего членов экипажа, в том числе и боцмана Никиту Кузмина (японцы добавили в фамилию мягкий знак — Кузьмин), скончавшегося 15 октября 1861 г. А 30-летний матрос 28-го флотского экипажа Василий Месников с этого же корвета скончался на другой день.

30 июня 1862 г. умер фельдшер 28-го флотского экипажа по имени Прокопий, служивший на корвете «Абрек». Японцы на своей табличке написали фамилию «Шнепаев», но при более внимательном обозрении можно увидеть, что это не так: угадывается что-то похоже на Шнейдерова, хотя и в этом сомневаюсь. Рядом небольшой камень с православным крестом и трудночитаемой надписью: то ли «гардемарин», то ли «Тантарин». Что-то на нем написано и по-японски.

28 сентября 1861 г. утонул 27-летний парусник рабочей команды клипера «Гайдамак» Андрей Васильев. На следующей могиле я не смог точно прочитать фамилию. Может, Шамнев, а может, и нет. Смог разобрать имя — Афтаном, и то, что был он кочегаром 28-го флотского экипажа, служил на корвете «Калевала» и умер 16 августа 1862 г. Зато хорошо читается надпись на надгробии Людвига Шачковского, утонувшего 20 июля 1863 г., а похороненного только через шесть дней, 26 июля.

Всего в первом ряду сохранилось 11 памятников. Могил же в нем явно больше. Возвращаюсь вниз под горку по второму ряду. 26-летний матрос 26-го флотского экипажа Казимир Непогода служил на корвете «Новик». Рядом могила конопатчика 4-го рабочего экипажа Евдокима Смирнова, который служил на корвете «Рында».

«Во имя отца, сына и святого духа аминь. В 1861 году здесь погребено тело бывшего матроса китобойного судна, уроженца Сандвичевых островов, католика». На первый взгляд, непонятно, почему здесь лежит гаваец, но если вспомнить историю, то можно отыскать причину. В те времена Гавайские, или, как их тогда называли, Сандвичевы острова, были центром базирования китобойного флота. Туда заходили и российские китобои. В 1861 г. было решено завести большое китобойное дело в Тугурском заливе и на Шантарских островах, где водилось много китов. Инициатором учреждения нового предприятия, названного Тугурской экспёдицией, выступил капитан-лейтенант Александр Фомич Эльфсберг, исполнявший обязанности командира Аянского порта. Вероятно, на одном из русских китобоев служил и этот безымянный гаваец, похороненный среди русских. Остается только гадать, отпевал ли его русский священник. В то время уже должен был приехать в Хакодате отец Николай (Касаткин). Но связь гавайца с русскими определенно была, иначе его похоронили бы на другом участке Иностранного кладбища.

Токио. Японские модницы. Фото автора