Русская идея как философско-исторический и религиозный феномен

Во-вторых, идеи Карла Ясперса как будто созвучны концептуальной схеме О. Шпенглера. В работе «Истоки истории и ее цель» (1949) философом предпринята попытка дать интерпретацию мирового исторического процесса с позиции философской веры. Здесь и заключен смысл философии истории К. Ясперса. Ее суть: найти истоки современности, порванные жестоким ХХ веком, высветить связи, соединяющие современное (сегодняшнее) человечество с более чем двухтысячелетним развитием, и в конечном счете восстановить разорванную связь времен. «… Взгляд на человеческую историю ведет нас к тайне нашего человеческого бытия. Тот факт, что мы вообще имеем историю, что благодаря истории мы суть то, что мы суть. позволяет спросить: откуда она происходит? Куда она ведет? Что она означает?»[61]

Ну чем не О. Шпенглер? По глубинной концептуальной сути? Но эта, казалось бы, смысловая идентичность вдруг взрывается совершенно неприемлемой для О. Шпенглера супермировоззренческой тезой: «Философская вера… находится как бы на границе между верой религиозной и научным знанием, а потому может восприниматься как прафеномен и религии и науки»[62].

Тенденциозную нетерпимость христианства к науке можно подтвердить и дополнительно[63]. Для нашей же темы исключение религиозной веры – нонсенс. Национально-историческая духовная мотивация – альфа и омега национальной идеи.

В-третьих, обращение к философии истории К. Ясперса обусловлено (это может прозвучать нереально) принципиальным расхождением философско-исторической концепции О. Шпенглера и философско-исторической направленности К. Ясперса, хотя выше говорилось об их относительном концептуальном унисоне. Воспроизведу главное принципиальное умозаключение К. Ясперса по упомянутой уже философской вере. Вопрос ставится глобально, ответ на него далеко не абсолютен, но и не лишен аргументации.

Вопрос: возможна ли вера, общая для всего человечества, способная объединить, а не разъединить разные культурные регионы мира?

Ответ дается Ясперсом масштабно. Он сведен философом к категории и феномену осевого времени. «Эту ось мировой истории следует отнести, по-видимому, ко времени около 500 лет до н. э., к тому духовному процессу, который шел между 800 и 200 годами до н. э…»[64]

Как объясняет философ правомерность представленного «осевого времени»? Общая посылка: «Ось мировой истории, если она вообще существует, может быть обнаружена только эмпирически, как факт, значимый для всех людей, в том числе и для христиан»[65].

И далее: «Эту ось следует искать там, где возникли предпосылки, позволившие человеку стать таким, каков он есть… Тогда произошел самый резкий поворот в истории: появился человек такого типа, какой сохранился и по сей день»[66].

От общей посылки Ясперс переходит к конкретизации. Назову лишь некоторые приведенные им исторические факты: в Китае жили тогда Конфуций и Лао-цзы, возникли все направления китайской философии. В Индии созданы Упанишады, жил Будда. В философии в Индии и Китае были рассмотрены все возможности философского постижения действительности, вплоть до скептицизма, материализма, софистики и нигилизма. В Иране Заратустра выступал со своим учением о мире, где идет борьба добра со злом, в Палестине – пророки Илия, Исайя и Иеремия. В Греции наступило время Гомера, философов Парменида, Гераклита, Платона, трагиков, Фукидида и Архимеда.[67]

И здесь, соотнося философию истории О. Шпенглера и философию истории К. Ясперса, мы замечаем, что пути философов резко расходятся. Если Шпенглер в своем труде «Закат Европы» в центр мирового развития ставит религию, сотворенность мира Богом, то Ясперс («Смысл и назначение истории») выстраивает свое историческое «сооружение» вне Бога.

По Ясперсу, чрезвычайно важный и неизбежный поиск человечества – это поиск общей для всех веры, которая объединяла бы, а не разъединяла различные культуры мира. Такую веру не смогла предложить, как полагает Ясперс, ни одна из мировых религий – ни буддизм, ни брахманизм, ни христианство, ни иудаизм, ни ислам, – ибо они выступали подчас источниками взаимонепонимания и раздора. «И осевое время не избежало гибели. Развитие продолжало идти своим путем»[68], – не без горечи констатирует Ясперс.

Далее К. Ясперс делает заключительный и, на мой взгляд, парадоксально-неожиданный вывод: он убежден, что общей для человечества верой может быть только философская вера[69]. Следовательно, немецкий экзистенциалист Ясперс не является представителем цивилизационной концепции истории, как это можно предположить из некоторых его рассуждений[70], обобщающих специфику исторической динамики типов цивилизации в творчестве О. Шпенглера и А. Дж. Тойнби[71].