Русская идея как философско-исторический и религиозный феномен

Но главные различия, конечно, заключались в диаметрально противоположном отношении к духовным традициям православия. И здесь весьма симптоматична несовместимость философско-религиозных воззрений. Для славянофилов – примат христианской философии; западники исповедовали секуляризм, рационализм, позитивизм. Более того, именно в лагере западников рождались и развивались революционные идеи, оплодотворившие в конечном счете терроризм народников 70-х годов позапрошлого века и генезис социал-демократических тенденций, увенчавших трагический выход части русских социал-демократов к большевизму.

И еще. Нередко встречаются суждения о скоротечной судьбе славянофильства и западничества. Согласиться с мнением о том, что это идейное противоборство исчерпало свое историческое время и в XX веке о нем можно не вспоминать, недопустимо. Славянофильство и западничество пронизывают и современность, а идейные баталии продолжаются. Все дело в том, что коллизии двух мировоззренческих течений России эволюционировали, «неославянофилы» и «неозападники», конечно же, во многом «выкрашены» в особые мировоззренческие и социально-политические тона, но глубинная суть противостояния не изменилась: самобытное развитие русского народа на духовной основе православия и вместе с тем ставшее извращенным, опасным и глубоко враждебным русскому и российскому социокультурному иммунитету копирование западных, особенно американских, моделей культурного развития.

Далее кратко остановимся на обосновании правомерности квалифицирования славянофильской ориентации, ее противостоянии западничеству как интегральной идеи России. Избегая повтора (см. выше о чертах интегральной идеи), подчеркну главное.

Славянофильское противостояние западничеству не свободно от определенных идейно-исторических ограничений, т. е. оно не всеохватно в пространственно-временном отношении, характерном для единой национально-исторической идеи России.

При этом ограничительные исторические рамки весьма относительны: мировоззренческие истоки славянофильства хронологически относят к 40-м годам XIX столетия; однако его идейные предпосылки значительно более раннего времени, о чем речь далее.

Славянофильство не умещается жестко в отмеченную выше хронологию. Его идеи имеют ретроспективные параметры. Трудно, точнее, невозможно ограничить славянофильство сороковыми годами XIX века. Хочется сказать, что славянофильству не были чужды определенные локальные национальные русские идеи и рубежные события минувших лет.

Вот некоторые примеры. Предварительно о нашей позиции: славянофильские идеи мы относительно сопрягали с определенными идеями русской религиозной философии, не исключая периода раннего Средневековья.

При этом не надо забывать тех генетических черт русской религиозной философии, которые органично сращены с традицией восточного христианства, православия. Оговорю существенный аспект. Православие не сводится к той или иной форме церковности. Православие – это масштабная и многообразная динамика христианского мировоззрения. Русская религиозная философия во многом представляет собой богословскую экзегетику. И, конечно же, русская религиозная философия антропологична и исторична. Весьма значительным свойством (здесь вряд ли найдутся оппоненты) является органичная преемственность от византийской патристики.

Начало идеям славянофилов положил, на мой взгляд, митрополит Иларион (XI в.), автор знаменитого «Слова о Законе и Благодати». Доминирующая идея Илариона близка славянофильству, несмотря на дистанцию в сотни лет. Ее смысл, как известно, в движении человечества от стадии Закона, т. е. рабства, к стадии Благодати, т. е. свободы. Применительно к русской истории эта максима истолковывается Иларионом как доказательство того, что Русь, приобщившись к христианству, обрела право на благодатно-свободное существование[231].

И еще пример относительного сближения идей через века. Славянофильству, несомненно, близки идеи Нила Сорского (1433–1508). В послании своему любимому ученику Иннокентию он излагает «свое духовное правило»: «Более же всего изучаю Божественное писание: прежде заповеди Господни… и апостольские предания; послежития святых отцов. Если случится мне какое-нибудь дело, не приступаю к нему, пока не найду в священных книгах нужных указаний. так советую поступать и тем, кто относится ко мне с духовной любовью»[232].

Вспомним творение А. С. Хомякова «Церковь одна», пронизанную упомянутым духовным правилом Нила Сорского, его генеральная идея о соборном единстве основана на восприятии верующими христианского мировоззрения, особенно заповедей Господних и святоотеческих идей.

В более позднее историческое время обнаруживаются живые связи славянофилов с прошлым, но уже другого характера.