Русская идея от Николая I до Путина. Книга I. 1825–1917

Короче, столетие спустя после Петра (он умер в 1725-м) перед Россией, как перед ее былинными богатырями, открывались три пути. Она могла вернуться к допетровской московит- ской архаике (этот путь отстаивали славянофилы), она могла довести до ума дело Петра — освободить большинство, форсировать его просвещение и стать таким образом Европой (ради этого вышли на площадь декабристы), но могла и «тянуть резину», оставаясь разорванной надвое полу-Европой, до самого дня кровавого катаклизма, предсказанного Герценом. То есть до дня, когда проснувшееся «мужицкое царство» сметет эту вторую Россию вместе с ее великой европейской культурой. Выбор пути на столетие вперед, судьба петровской России — вот что на самом деле решалось на Сенатской площади 14 декабря 1825 года.

Декабристы были трагически не готовы к этому дню (как чаще всего, заметим в скобках, случается с реформаторами России и как, боюсь, случится опять после Путина). Не они выбрали день, он выбрал их. Но он настал — и они вышли на площадь. Иван Пущин объяснил впоследствии: «нас по справедливости назвали бы подлецами, если бы мы пропустили этот единственный случай». Был ли у них шанс на успех, пусть даже временный? Большинство историков уверено, что нет. Исключений я знаю два.

Первым был Герцен. «Что было бы, — спрашивал он, — если б заговорщики вывели солдат не утром, а в полночь и обложили бы Зимний дворец, где ничего не было готово? Что было бы, если б, не строясь в каре, они утром всеми силами напали на дворцовый караул, еще шаткий и не уверенный в себе?». И заключал: «Им не удалось, вот все, что можно сказать, но успех не был безусловно невозможен». Похожий сценарий предложил Н. Я. Эйдельман: «Восставшие лейб-гренадеры могли бы без труда завладеть дворцом». И главное, «в случае хотя бы временного захвата столицы были бы изданы важные декреты — о конституции, о крестьянской свободе — что, конечно, имело бы значительное влияние на историю. бывало, осуществлялись и куда менее вероятные события, например, «Сто дней» Наполеона, которые могли быть пресечены случайной пулей сторонника Бурбонов».

Действительная роль декабристов в русской истории не сводится, однако, к успеху или неуспеху восстания. Она двояка. Во-первых, они сумели сделать преодоление раскола, воссоединение страны экзистенциональной проблемой петровской России. Никто после них не посмел бы ее игнорировать. Даже сам Николай I, отправивший их на виселицы и в каторжные норы. Да-да, и он вынужден был публично признать, что «крепостное право у нас есть зло для всех ощутительное и очевидное». Царь, правда, тут же добавил, что «в настоящую эпоху всякий помысел [о его отмене] был бы не что иное, как преступное посягательство на общественное спокойствие и на благо государства». Но декабристского определения «зла» обратно не взял.

Во-вторых, правы декабристы были и в своем прозрении, что освобождение крестьян руками «рабов государевых» приведет лишь к смертельному углублению раскола страны. Решение проблемы требовало освобождения от рабства всех, «сверху донизу», как признал впоследствии Н. Г. Чернышевский. Требовало, другими словами, отмены самодержавия, тоже, если хотите, рабства — для русских европейцев. Как бы то ни было, все столетие, которое оставалось еще после них петровской России до уничтожившего ее катаклизма, посвящено было осуществлению декабристского сценария — от освобождения крестьян в феврале 1861 года до отмены самодержавия в феврале 1917-го.

Только случилось все это слишком поздно, безнадежно поздно. Россия могла быть сегодня великой европейской державой вместо периферийной нефтегазовой колонки, осуществись декабристский сценарий, если не в 1825-м, то хотя бы в 1855-м, в первую эру ее гласности, когда не было уже нужды ни в тайных обществах, ни в военных пронунциаменто. Так или иначе, декабристы были пророками судьбы петровской России. В этом их действительная роль в русской истории. И эту роль никто у них не отнимет.

Н. М. Муравьев А. С. Пушкин

Зачем они вышли на площадь?

Их палачи приложили немало усилий к тому, чтобы опорочить их память, очернить, заподозрить во всякого рода низменных мотивах. Десятки мифов были для этого созданы. И как же печально, что, не задумываясь, повторяют их сегодняшние читатели! Несмотря даже на то, что одного простого соображения было бы, казалось, достаточно, чтобы их опровергнуть. Я говорю о том, что в большинстве декабристы были знатные и в высшей степени благополучные люди, многие прошли от Бородино до Парижа, своими глазами увидели, что в Европе обходятся без рабства — как «государева», так и помещичьего. Иные были сыновьями сенаторов, губернаторов, даже министров. Короче, беспокоиться о карьере большинству декабристов нужды не было.