Русская идея от Николая I до Путина. Книга III-1990-2000

Да, в отличие от Верховного Совета, Дума больше не претендовала на всевластие. Да, она больше не пыталась свергнуть Ельцина посредством вооруженного мятежа (хотя об импичменте, как мы еще увидим, напоследок и вспомнила). Но мечту о реванше, о восстановлении СССР, она не оставила. Какими были зю-гановцы летом 96-го, такими и остались. И девиз их «капитализм никогда не приживется в России» был прежним. Вот и делали все, что могли, чтоб он не прижился, только отныне-на парламентской и региональной аренах. И тут успех у них был впечатляющим.

Гекачепист Василий Стародубцев воцарился губернатором Тульской области, амнистированный вождь октябрьского мятежа Руцкой — в Курской, поддержавший ГКЧП Аман Тулеев-в Кемеровской, другой «попутчик» ГКЧП, Николай Кондратенко — в Краснодарском крае. Жириновец Евгений Михайлов стал губернатором Псковской области. В Орловской области дело дошло до курьеза: лишь один из членов местного законодательного собрания не был членом КПРФ. В Северной Осетии членами КПРФ были президент, премьер-министр и спикер республиканского парламента. Даже бывший «денщик», а ныне враг Ельцина Коржаков, и тот был избран в Думу. «Красный пояс» охватывал теперь Черноземье, Нижнее Поволжье, Северный Кавказ и степные области Сибири. Напоминало до боли знакомое из сталинского Краткого курса «триумфальное шествие Советской власти».

Наводит на некоторые размышления лишь неподдельный восторг летописца по поводу того, что «к красным относятся именно те регионы, которые были «черными» (то есть черносотенными) в 1906–1917 гг.» Фактически это имеет очень отдаленное отношение к истине (черносотенные погромщики свирепствовали, главным образом, все-таки в еврейской черте оседлости, т. е. западнее «красного пояса»), но сам факт радости коммунистов такому, пусть воображаемому, совпадению знаменателен, не правда ли?

Покажу на одном примере, как пользовались они своим региональным преимуществом, чтобы саботировать реформы. Остановить распространение частной собственности в городах было — после реформ начала 90-х-затруднительно, но земля… Она-то всегда была в представлении русского крестьянина «ничья», она от Бога. Это ведь Традиция с заглавной буквы, то, что всегда отличало Россию от ее всегдашнего врага, кощунствующего Запада, давно поправшего все традиции. Гигантская пропагандистская кампания была развернута против закона «Об обороте земель сельскохозяйственного значения». А в «красном поясе» он попросту игнорировался.

Так и не вступил, по сути, в жизнь этот закон при Ельцине, хотя смысл сопротивления ему очевиден: пусть лучше зарастет земля чертополохом, но в руки хозяина ее не отдадим. Это лишь частный случай того, как зюгановцы готовы были стоять, ну, не насмерть, конечно, но достаточно, чтобы побольше попортить крови реформаторам. Общий принцип их парламентской деятельности описал Гайдар в «Развилках новейшей истории России».

«Коммунисты, имевшие большинство в парламенте, стремились, — писал он, — повысить расходы за счет дефицита бюджета. На стадии формирования бюджета они выглядели как защитники интересов тружеников села, служащих социальной сферы, военно-промышленного комплекса и т. д., а на стадии выполнения (точнее, неизбежного невыполнения) этих расходов — как строгие критики провалов правительства» (выделено автором). Мне кажется очевидным, что КПРФ неспроста вгоняла правительство в ситуацию хронического дефицита и что зря толковали политику коммунистов как тривиальную демагогию, как попытку повысить свой рейтинг за счет правительства, набрать очки у населения. Все это, конечно, было, но стояла за этим и совершенно определенная стратегия, все тот же сформулированный Зюгановым в предвыборной книге «За горизонтом» тезис, что «капитализм не приживается и никогда не приживется в России».

По сути, коммунисты связали правительству руки. Да, оно могло прибегнуть к эмиссии, покрывать хронический дефицит, печатая деньги. Но боялось будить спящего льва, развязать едва утихомирившуюся инфляцию. Да, оно могло удерживать рубль, скупая рубли за счет валютных резервов, но резервы были тогда скудны, их не хватало. Приходилось придумывать замысловатые схемы, в том числе ГКО (государственные краткосрочные облигации). Но они были хороши, пока их покупали иностранные инвесторы. Это была своего рода пирамида: возвращали долги старым покупателям за счет новых. Первый же международный кризис мог отпугнуть инвесторов. И как тогда платить по старым долгам? На это и рассчитывала КПРФ.