Русская идея от Николая I до Путина. Книга III. 1990-2000

В этом и заключается отличие евразийской теории Дугина от аналогичных, евразийских же по сути, идей других фракций «непримиримой» оппозиции. Зюганов, допустим, тоже ненавидит «новый Карфаген»-Америку. И тоже понимает, что «восстановить контроль над геополитическим сердцем Евразии» невозможно без того, чтобы ее изолировать, загнать за океан, унизить. Чего он, однако, не понимает, так это того, что для России, величай ее хоть Третьим Римом, такая задача непосильна-без «стратегического союза» с теми, кого Дугин именует «антимондиалистски-ми силами Евразии независимо от их религиозной принадлежности». Без создания того, что называет он «Евро-Советской империей». С тем, чтобы, «двигаясь, — согласно завещанию Тириара, — с востока на запад, выполнить то, что Третий Рейх не сумел проделать, двигаясь с запада на восток». Иначе говоря, невозможно то, о чем мечтает оппозиция, без «разрушения Карфагена» и «похищения Европы». Одним словом, без мировой войны.

Просто Зюганов (и Подберезкин, и Кургинян, и Проханов, не говоря уже о Гумилеве или Шафаревиче), привычно застревают на полдороге, а Дугин, как всегда, идет до конца-до момента, когда «весь мир превратится в Сушу и повсюду воцарится идеократия», то бишь фашизм. Конкуренты, по его словам, «ориентированы только на пассивное, защитное сопротивление. Они смотрят назад, увлеченные ностальгией, сентиментальным чувством тоски по прошлому. Они верны не столько духу и сути Русской Традиции, сколько ее внешним формам», тогда как его идеология «наступательна, агрессивна, универсально применима как в Европе, так и в Третьем мире». Только она «означает радикальную борьбу до последнего вздоха с русофобским отребьем, захватившим сегодня власть в нашей стране». Только она объясняет, почему «фаталистический и антиинди-видуалистический Ислам оказывается типологически ближе Русскому Православию, нежели англосаксонское, индивидуалистическое и подрывное протестантское псевдохристианство». Только она, короче, способна обеспечить всемирную победу фашизма.

«Между мистическим патриотизмом и криминальным терроризмом»

Я знаю, и Дугин знает, что похоже это все скорее на бред, нежели на реалистическую стратегию. Особенно при нынешней расстановке сил в ядерном мире. Для того и написал он шестисотстраничный трактат, чтоб расставить все точки над «1», объяснив миру, при каких именно условиях осуществима для России роль Третьего Рейха.

Конечно, и Дугин не может отрицать, что теллурократия (фашизм) потерпела в XX веке эпохальное поражение. Не исключено, однако, полагает он, что «поражение теллурократии — явление временное»-и в России, и в мире. В первом случае опирается он на зловещее пророчество Тириара: «Ельцин-это Керенский… Сталин придет позже, за ним. Он обязательно придет, он не может не придти». Во втором-на выкладки своего трактата, позволяющие предположить, что «Евразия вернется к своей континентальной миссии… но уже другого качества и другого уровня».

Пока что, однако, утверждает он, нет для России иного выхода, кроме как присоединиться к «партизанской войне» против нового Карфагена. Здесь опирается он на работу другого своего ментора, знаменитого фашистского правоведа Карла Шмитта. «Малая партизанская война, — говорит Дугин, — уже идет… на Балканах, в Ливии, в Ираке. Там… верные Почве отстаивают свою Национальную Вечность против… Нового Мирового Порядка». Однако «начать Большую Партизанскую Войну зависит только от России». Ибо только «наш Партизан вооружен ядерными боеголовками и мощными ракетами». Одна лишь Россия «может остановить мондиалистскую диктатуру на планете».

Вот почему «сегодня верность русской истории означает прямой и страшный выбор Партизана, выбор народной войны без правил и приличий… балансирующей между мистическим патриотизмом и криминальным терроризмом… с использованием всех видов вооружений, всех средств, всех разрешенных и запрещенных приемов». Так, уходя от нас, завещал герр Шмитт. И так учит Дугин. «Суровый выбор мондиа-листской эпохи таков: либо планетарный коллаборационизм, либо планетарная герилья… мировое движение Сопротивления, во главе которого по логике истории должна стать самая святая и самая могущественная из наций — великий русский народ и великое русское государство».

«Проклятое древо познания»