Русская идея от Николая I до Путина. Книга III. 1990-2000

Похоже, мы настолько увлеклись жаркими экономическими баталиями за выживание Перестройки, что совсем забыли о том, как поживал на закате СССР сам главный герой (или героиня, если хотите) всего нашего предприятия — Русская идея в ее советской инкарнации. Речь, конечно, о Русской партии, как она сама себя назвала. Мы оставили ее во второй книге в начале 1980-х измельчавшей, растерявшей идеалы своего героического оппозиционного прошлого, все дерзкие проекты своих «шестидесятников». Больше и слышать она не хотела ни о «вооруженном свержении коммунистической олигархии», подобно ВСХОН, ни о географическом отделении от этой олигархии в полупустой Сибири, подобно «Вече», ни о «православном возрождении», к которому звал ее Солженицын. Теперь она пробавлялась, как мы помним, главным образом доносами в «родной Центральный комитет» и ни к чему, кроме «ключевых постов» в советской империи, больше не стремилась.

«Посты», как уверены были ее идеологи, могли-по мере вымирания кремлевских старцев — достаться только ей. Просто потому, что никаких других кандидатов на них не было. Не горстке же «сиониствующих», в самом деле, доверят народ и партия сохранить «величие державы». Что до состояния экономики страны, оно интересовало Русскую партию меньше всего. В этом она ничего не понимала — и не хотела понимать. То был удел «сиониствующих», какого-нибудь Леонида Абалкина или Станислава Шаталина, которых она не уставала разоблачать. В этом и состояла первая ошибка национал-патриотов: они были убеждены, что СССР и Госплан — это навсегда. Так и проморгали катастрофический упадок империи.

Вот эта идейная пустота и сделала Русскую партию с началом Перестройки легкой добычей фашиствующей черносотенной «Памяти», из рядов которой вышли вожди реваншистской оппозиции, вроде Александра Дугина или Александра Баркашова (не говоря о десятках других, менее известных «памятников»). На первых порах эти новые и не скрывали своей политической ориентации. Довольно вспомнить громкое интервью Баркашова, в котором он объявил себя «национал-социалистом, из тех, кого на Западе называют наци» или мрачные проповеди Дугина, которого даже Кургинян публично называл фашистом, чтобы понять, как бесславно закончила свои дни Русская партия.

Вторая ошибка

По версии пришедших ей на смену реваншистов, именно этим вакуумом, созданным кончиной Русской партии, растворившейся в подброшенной с Запада «Памяти», и объясняется неожиданное — и массовое-явление на политической арене Перестройки неизвестно откуда взявшихся демократов. И в самом деле, как «в стране с четырьмя сотнями диссидентов, две трети из которых были агентами КГБ, образовались вдруг какие-то «народные фронты» с сотнями тысяч членов»? (Ю. Мухин). Откуда вообще в России Перестройка? Кому, кроме этой жалкой диссидентской тусовки, она нужна была?

Ну, Западу, это само собой: «расчленение России было стратегической целью Запада на протяжении веков» (С. Лебедев). В.В. Путин в недавнем Послании Федеральному собранию назвал то же самое более скромным термином «сдерживание». Дескать, стоит России подняться с колен, и «наши западные партнеры» тотчас бросаются ее «сдерживать». Поэтому, должны были понять его слушатели, связаны санкции вовсе не с тем, что происходит на Украине, а именно со «стратегической целью Запада». Не будь Украины, придумали бы что-нибудь другое. Национал-патрио-ты, однако, дипломатическим протоколом, в отличие от Путина, не связаны и режут правду-матку.

И уж, во всяком случае, в том, что прикончившая Русскую партию «Память» была сознательно подброшена в советскую политическую жизнь какими-то внешними силами, чтобы скомпрометировать «патриотов», они, как мы помним, не сомневаются. Разногласия касаются лишь того, какие именно силы ее подбросили. Впрочем, «неважно, кто именно «вел» памятников-КГБ, ЦРУ, МОССАД или все вместе-дело было сделано» (С. Лебедев).

В этой версии масса противоречий. Трудно, согласитесь, допустить, что ЦРУ или МОССАД сотрудничали с реваншистским КГБ. Тем более что цели их были противоположны: КГБ пытался сохранить империю, а те видели в ней угрозу миру. Еще труднее объяснить, почему те же национал-патриотические идеологи с пиететом относятся к такому, скажем, «подброшенному памятнику», как Дугин (ныне авторитетный член Из-борского клуба). Даже «наци» Баркашова и поныне трактуют ведь они как героя Октябрьского контрреволюционного мятежа 1993 года. Вяжется это с их «под-брошенностью»? Впрочем, в отличие от слушателей В. В. Путина, прекрасно понимают эти идеологи, что одной «стратегической целью» объяснить конкретные действия Запада нельзя. Нужно что-то еще, более актуальное и существенное. Мы скоро увидим, что именно имеют они в виду.