Русская инфинитивная поэзия XVIII–XX веков. Антология

30. Заголовок был задуман как подцензурная мистификация, но при жизни ст-ие опубликовано не было, и до 1889 г. печаталось с цензурными пропусками. Длинная ИС 5 занимает, благодаря распространяющим деепричастным оборотам, 8 строк в конце стихотворения (из общего числа 21) и читается как абсолютная – вплоть до появления финального резюме (Вот…); ее предвещают ИС (2-1)+2 в начале и середине.

Негативная первая половина ст-ия написана короткими предложениями в 2-3 строки, позитивная заключительная – инфинитивная – образует единое предложение, иконизирующее своей длиной, обилием переносов и последовательным удлинением инфинитивных кусков ту свободу, о которой идет речь. Медитация об идеальной свободе включает типичные для ИП передвижения в пространстве (скитаться здесь и там). Неполная последняя строка Вот совмещает две традиции заключительного Вот…: классическое сатирическое резюме (ср. №№ 7, 13) и романтический возглас восторга (ср. № 32). См.: Ж-2005б.

31. <Русалка>

[IV] Днепр. Ночь

              Русалки
       [Веселой толпою
       С глубокого дна
       Мы ночью всплываем,
       Нас греет луна.]
Любо нам порой ночною
Дно речное покидать,
Любо вольной головою
Высь речную разрезать,
Подавать

друг дружке голос,Воздух звонкий раздражать,
И зеленый влажный волос
В нем сушить и отряхать.

1829–1837

31. ИС 1+5, покрывающая целиком вступительный хор «Русалки», примечательна принадлежностью к фольклорной струе ИП. В драме в общей сложности пять ИС, в том числе в начальных сценах, ср.:

ИС 4: Ох, то-то все вы, девки молодые, Все глупы вы. Уж если подвернулся К вам человек завидный, не простой, Так должно вам его себе упрочить. А чем? разумным, честным поведеньем; Заманивать то строгостью, то лаской; Порою исподволь обиняком О свадьбе заговаривать – а пуще Беречь свою девическую честь… (Мельник);

ИС 4+3 <…> а вольно им, Небось, подманивать, божиться, плакать И говорить: тебя я повезу В мой светлый терем, в тайную светлицу <…> Им вольно бедных девушек учить С полуночи на свист их подыматься, И до зари за мельницей сидеть (Дочь).

Василий Иванович Туманский (1800–1860)

ИС нередки у Т.; ср.:

«Милой деве» (1822), с эксплицитной ориентацией на «других»:

ИС 4: Другим судьба послала милый дар Пленять твой ум, живить твое бесстрастье, Угадывать твой потаенный жар И похищать души твоей участье; Пускай других с тобою нежит счастье…;

«Век Елисаветы и Екатерины (Отрывок из послания Державину)» (1823), вполне в духе «Изображения Фелицы» и «Снигиря» (см. с. 57, 58):

ИС 8: Ты живо начертал сию полубогиню, <…> Но всюду русскую, всегда Екатерину! Жену, которая, очаровав судьбину, Умела нисходить к мечтам от важных дум; В безвестном юноше предвидеть зрелый ум; Над сердцем властвовать, давать законы миру; Улыбкою будить твою, Державин, лиру; В доспехах воина скакать перед полком, Вольтера побеждать аттическим пером И, даже в Сан-Суси пугая Фредерика, Не ведать, сколь сама прекрасна и велика;

и первую (из трех) строфу «Отрад недуга» (1838), с элегическим приятием «иного» состояния – болезни:

ИС 3: От всех тревог мирских украдкой, Приятно иногда зимой С простудой, с легкой лихорадкой Засесть смиренно в угол свой; Забыв поклоны, сплетни, давку, И даже модных дам собор, Как нектар, пить грудную травку И думам сердца дать простор.