Русская история на пальцах

Как ни странно, по мере возрастания опасностей, Наполеон становился все энергичнее. Сначала он напал на стоявший у Шампобера отряд генерала З.Д.Олсуфьева и разбил его наголову. На другой день он повернул от Шампобера к Монмирайю, где стояли русские и пруссаки. Сражение при Монмирайе закончилось новой блестящей победой Наполеона. Потом Наполеон резко двинулся на север, и битва при Шато-Тьерри вновь завершилась его победой. А уже в начале февраля Наполеон уничтожил авангард фельдмаршала Блюхера у Вошана: там пруссаки потеряли около 9000 человек. Блюхер бежал и лишь по чистой случайности не попал в плен. Но, спасшись от плена, Блюхер не ушел от сражения: Наполеон настиг его у Краона и завязал бой с выдвинутым ему навстречу корпусом генерала М.С.Воронцова. Итог дня: русские потеряли 5000 человек, французы – на 500 человек больше.

А тем временем вся армия Блюхера сосредоточилась еще севернее, у Лаона. Там в конце февраля Наполеон предпринял попытки выбить союзников из лаонской позиции, но попытки эти не удались. Потеряв около 9000 человек, Наполеон отвел свои войска на юго-запад, к Суассону.

Это удивительно, но Наполеон, несмотря на угнетающую обстановку, был преисполнен боевого духа. И вот, не успев отдохнуть и не дав отдохнуть своей армии после безрезультатного сражения у Лаона, он бросился на вошедший в Реймс 15-тысячный русско-прусский отряд под начальством французского эмигранта на русской службе графа де Сен-При. Наполеон неожиданно ворвался в Реймс, наголову разгромив противника (при этом сам де Сен-При был убит). После этого Наполеон двинулся на юг для встречи с князем Шварценбергом.

Встреча эта произошла в начале марта у Арси-сюр-Об. У Наполеона было в три раза меньше солдат, чем у Шварценберга. Сражение длилось целый день, французы нанесли союзникам большие потери, но преследовать Шварценберга сил уже не было, и Наполеон, контратакованный гренадерами Н.Н.Раевского и кирасирами принца Евгения Вюртембергского, был вынужден уйти обратно за реку Об.

После сражения при Арси-сюр-Об Наполеон со своей 50-тысячной армией задумал зайти в тыл союзников и напасть на их пути сообщения. При этом Париж был оставлен практически неприкрытым, и вот тут-то союзники и решили рискнуть: воспользоваться тем, что Наполеон далеко на востоке, и идти прямо на французскую столицу, рассчитывая захватить ее раньше, чем император французов успеет лично прийти на ее защиту.

Родилась эта идея следующим образом. Сначала князь П.М.Волконский, находившийся при императоре Александре в качестве начальника главного штаба, пошел к государю и доложил, что, на его взгляд, сейчас было бы выгоднее идти на Париж, нежели продолжать преследовать Наполеона. Когда он пространно развил свою мысль, император приказал позвать к нему генералов Барклая-де-Толли, Дибича и Толя. Когда те вошли, император сказал:

– По соединению наших армий представляются нам два случая: первый – идти на Наполеона и в гораздо превосходнейших силах атаковать его, второй – скрывая от него наши движения, идти прямо на Париж. Какое ваше мнение, господа?

Барклай, посмотрев на карту, сказал:

– Надобно следовать за Наполеоном и напасть на него.

Сначала все были с ним согласны за исключением И.И.Дибича. Он советовал совершить нападение на Париж. Князь П.М.Волконский возразил:

– В Париже находятся сорок тысяч национальной гвардии и остатки разных полков. В окрестностях Парижа стоят корпуса маршалов Мортье и Мармона. Все эти войска составляют 90000 человек, притом, идя за Наполеоном, мы должны оставить сильный арьергард для их отражения. Потому лучше соединиться нам с Силезской армией и отрядить за Наполеоном значительный корпус конницы и несколько полков пехоты, приказав им для большей достоверности, что будто мы за ними идем с армией. Самим же нам следует направиться прямо на Париж. Надобно атаковать Мортье и Мармона. Мы разобъем их, потому что мы сильнее…

Мнение князя Волконского было одобрено императором Александром, а генерал Дибич сказал:

– Если Вашему Величеству угодно восстановить Бурбонов, то, конечно, лучше будет обратиться обеим армиям на Париж.

– Здесь речь идет не о Бурбонах, – возразил император, – а о свержении Наполеона.

* * *

Прямой путь на Париж загораживали только маршалы Мармон и Мортье, но у них в общей сложности было не 90000, как думали многие, а не более 25000 человек, да и то это в основном были не регулярные войска, а неопытные новобранцы и национальные гвардейцы. Фактически они оказались брошены Наполеоном на произвол судьбы.

В результате, сложилась удивительная ситуация: почти 150-тысячная армия союзников, оставив Наполеона далеко на востоке, подошла к парижским пригородам Пантен и Роменвилль.

О настроениях, царивших в Париже, сам маршал Мармон написал в своих «Мемуарах» следующее: