«Весть о кончине Павла с быстротою молнии пронеслась по всему городу еще ночью. Кто сам не был очевидцем этого события, тому трудно составить себе понятие о том впечатлении и о той радости, какия овладели умами всего населения столицы. Все считали этот день днем избавления от бед, тяготевших над ними целых четыре года… Каждый чувствовал, что миновало это ужасное время, уступив место более счастливому будущему, какого ожидали от воцарения Александра I. Лишь только рассвело, как улицы наполнились народом. Знакомые и незнакомые обнимались между собой и поздравляли друг друга с счастием – и общим, и частным для каждаго порознь».
По словам Варвары Головиной, сразу после известия о кончине императора в опустевший Петербург стали возвращаться те, кто был выслан Павлом или покинул город добровольно в страхе перед императором. Радостная анархия сменила строгое правление. Улицы пестрели нарядными костюмами, кареты мчались во весь опор. Фрейлина вспоминала, что видела гусарского офицера, скакавшего верхом по набережной тротуара с криком: «Теперь можно делать все что угодно».
А вот что пишет московский житель Филипп Филиппович Вигель: «На другой день, 16 числа, к вечеру, накануне Вербного воскресенья, в Охотном ряду, вокруг Кремля и Китая, где продавали вербы, недоставало только качелей, чтобы увидеть гулянье, которое бывает на Святой неделе: народ веселился, а от карет, колясок и дрожек целой Москвы заперлись соседние улицы. Только два дня посвящены были изъявлению одной радости; на третий загремели проклятия убиенному, осквернившихся же злодеянием начали славить наравне с героями: и это было на Страстной неделе, когда христиане молят Всевышнего о прощении и сами прощают врагам! До какой степени несправедливости, насильствия изменили характер царелюбивого, христолюбивого народа!»
Тело Павла было выставлено в Михайловском замке. Он был раскрашен, как кукла, и на него надели шляпу, чтобы скрыть раны и синяки на голове. Через две недели его похоронили в Петропавловской крепости, и Павел I был положен вместе со своими предками. Весь двор следовал за шествием пешком, также вся императорская фамилия, за исключением двух императриц. Императрица Елизавета была больна. Императорские регалии несли на подушках. Обер-гофмейстеру, графу Румянцеву, было поручено нести скипетр. Он уронил его и заметил это, пройдя двадцать шагов. Этот случай дал повод многим суеверным предположениям.
Практически все заговорщики впоследствии, вспоминая о событиях 11 марта, утверждали, что не имели намерения убивать императора. Все они наивно предполагали, что тот будет лишь арестован и перевезен в Шлиссельбург.
Так же считал и Александр, вернее, он позволил себя убедить в этом.
По воспоминаниям фрейлины Варвары Головиной, его даже пришлось уговаривать принять власть.
– Я не могу исполнять обязанностей, которые на меня возлагают. У меня не хватит силы царствовать с постоянным воспоминанием, что мой отец был убит. Я не могу. Я отдаю мою власть кому угодно. Пусть те, кто совершил преступление, будут ответственны за то, что может произойти.
– Полно дурачиться, ступайте царствовать! – будто бы сказал ему Пален в ответ на его упреки.
«С того времени, когда я начал мыслить, я видел вокруг себя только несчастье, и все, что я предпринял, обернулось против меня несчастьем…» – напишет Александр позднее. Тягостные раздумья, муки совести преследовали его всю жизнь.
Александр I
Царственный отшельник
Александр I получил прозвание Благословенный. Его реформы и военные успехи тщательно проанализированы во всех учебниках. А вот о нем как о человеке известно намного меньше. Недаром его часто называли Сфинкс.