В 1770 году, по случаю победы, одержанной нашим флотом при Чесме, митрополит Платон произнес в Петропавловском соборе, в присутствии императрицы и всего двора, речь, замечательную по силе и глубине мыслей. Когда вития, к изумлению слушателей, неожиданно сошел с амвона к гробнице Петра Великого и, коснувшись ее, воскликнул: «Восстань теперь, великий монарх, отечества нашего отец! Восстань теперь и воззри на любезное изобретение свое!» – то среди общих слез и восторга Разумовский вызвал улыбку окружающих его, сказав им потихоньку: «Чего вин его кличе? Як встане, всем нам достанется».
Однажды в Сенате Разумовский отказался подписать решение, которое считал несправедливым.
– Государыня желает, чтоб дело было решено таким образом, – объявили ему сенаторы.
– Когда так, не смею ослушаться, – сказал Разумовский, взял бумагу, перевернул ее верхом вниз и подписал свое имя…
Поступок этот был, разумеется, немедленно доведен до сведения императрицы, которая потребовала от графа Кирилла Григорьевича объяснений.
– Я исполнил вашу волю, – отвечал он, – но так как дело, по моему мнению, неправое и товарищи мои покривили совестью, то я почел нужным криво подписать свое имя.
Племянница Разумовского, графиня Софья Осиповна Апраксина, заведовавшая в последнее время его хозяйством, неоднократно требовала уменьшения огромного числа прислуги, находящейся при графе и получавшей ежемесячно более двух тысяч рублей жалованья. Наконец она решилась подать Кириллу Григорьевичу два реестра о необходимых и лишних служителях. Разумовский подписал первый, а последний отложил в сторону, сказав племяннице:
– Я согласен с тобою, что эти люди мне не нужны, но спроси их прежде, не имеют ли они во мне надобности? Если они откажутся от меня, то тогда и я, без возражений, откажусь от них.
Ею стал Иван Иванович Шувалов. Именно он, а не супруг Разумовский, находился рядом с нею в последние дни ее жизни. Трудно сказать, каковы были его чувства к Елизавете, но известно, что он был умным и талантливым человеком: покровительствовал Ломоносову, курировал Московский университет. В 1758 году им открыта Академия художеств. Шувалов переписывался с Гельвецием и Вольтером.
«Шувалов, заспорив однажды с Ломоносовым, сказал сердито: “Мы отставим тебя от Академии”. – “Нет, – возразил великий человек, – разве Академию отставите от меня”».
Судя по мемуарам Екатерины II, еще в 1757 году Елизавета перенесла инсульт: в церкви ей стало дурно, и она упала в обморок, продолжавшийся больше двух часов. Придя наконец в себя, она еще долго не могла внятно говорить. Здоровье ее так до конца и не поправилось.
В ноябре 1761 года ее начали преследовать приступы рвоты с кровью и кашлем. Они все учащались, и 22 декабря (новый стиль) врачи объявили Елизавете, что «здоровье ее в крайней опасности». Она выслушала их спокойно и приказала читать над собой отходные молитвы, которые сама повторяла за духовником. К Рождеству она скончалась.