Русская Италия

Первую жену А. В. Амфитеатрова звали Александра Николаевна Левицкая. Она тоже была оперной певицей, причем на четыре года старше по возрасту. От этого брака у них родился сын Владимир, ставший известным писателем и журналистом В. А. Амфитеатровым-Кадашевым, автором книг «Колоритные фигуры нашей дурацкой эпохи», «Записки 1917 года», «Белый Юг (Записи о Белом тыле)», «Записки контрреволюционера» и др.

В 1902 году второй женой А. В. Амфитеатрова стала актриса Иллария Владимировна Соколова. Она уже была на тринадцать лет младше мужа. От этого брака родилось трое сыновей: в 1901 году — Даниил, в 1907 году — Максим и Роман.

В том же 1902 году А. В. Амфитеатров за критическое отношение к самодержавию (а точнее за фельетон «Господа Обмановы», в котором высмеивалась правящая династия) был сослан в Минусинск, а затем в Вологду. Газета «Россия» при этом была закрыта. Находясь в ссылке, он под разными псевдонимами печатался в «Санкт-Петербургских ведомостях», «Русском слове» и других газетах.

По возвращении из ссылки он некоторое время работал в только что возникшей газете «Русь», но вскоре за очередную серию статей ему вновь была запрещена литературная деятельность и он опять был выслан в Вологду.

В 1904 году, в «дни свободы», семейство Амфитеатровых эмигрировало во Францию, где в 1906–1907 гг. издавал журнал «Красное знамя».

* * *

В начале 1907 года Амфитеатров принял решение прервать свою деятельность в Париже и переехать в Италию. При этом он намеревался полностью посвятить себя литературной работе.

В Италии он сначала обосновался на востоке Лигурийского побережья: в Кавиди-Лаванья, потом в Феццано, недалеко от порта Специя. Там он продолжил сотрудничество с русскими изданиями: был корреспондентом «Русского слова» и других газет, редактировал журнал «Современник».

Живя в Италии, он постоянно общался с революционером Германом Лопатиным, часто виделся и переписывался с Максимом Горьким, что дало повод журналисту В. А. Поссе назвать Горького и Амфитеатрова «Герценом и Огаревым русской эмиграции».

Однако главным занятием Амфитеатрова в период первой итальянской эмиграции стала работа над многотомными историческими романами. Написал он их немало: «Восьмидесятники» (1907 год), «Девятидесятники» (1910–1911 годы), «Закат старого века» (1910 год), «Дрогнувшая ночь» (1914 год) и т. д. Все эти романы он предполагал объединить в хронику о судьбах русского общества под общим заглавием «Концы и начала». За натурализм критики называли Амфитеатрова «маленьким русским Золя». Но больше всего ему удавались шаржированные образы реально существовавших лиц, которые были легко узнаваемы читателями.

К 1911 году книги Амфитеатрова занимали в России второе место после сочинений феминистки Анастасии Вербицкой, самой издаваемой и популярной писательницы в период реакции, наступившей после революции 1905 года. При этом в отличие от «бульварщины» Вербицкой все отмечали язык романов Амфитеатрова. В частности, писатель-эмигрант И. С. Шмелев характеризовал его так: «живой, с русской улицы, с ярмарки, из трактира, из гостиных, из «подполья», из канцелярий, от трущоб».

Герман Александрович Лопатин, русский революционер, член Генерального совета I Интернационала, первый переводчик «Капитала» Карла Маркса в России

Но и Амфитеатров не был чужд проблем женской эмансипации. Его романы «Марья Лусьева за границей» (1910 год), «Дочь Виктории Павловны» (1914–1915 годы), затрагивавшие эту тему, вызывали упреки критиков в легковесности и торопливости. Например, известный критик А. А. Измайлов охарактеризовал это творчество писателя следующим образом: «Бегом через жизнь, не давая ее углубленной трактовки».

В своих литературно-критических работах Амфитеатров создал выразительные портреты Льва Толстого, Максима Горького, Леонида Андреева и других известных людей.

Что касается политических взглядов Амфитеатрова в это время, то тут можно утверждать, что ясной политической программы у него не было.

В октябре 1910 года Амфитеатров написал писателю Н. А. Рубакину:

«Политически я стою вне партий, ибо смолоду не научился партийным дисциплинам, а близко к пятидесяти годам влезать в корсет этот и совсем уж узко. Из действующих партий наиболее сочувствую и близко стою к социалистам-революционерам. Считаю себя, если хотите, не записанным эсером. Но в хороших отношениях и со всеми другими левыми партиями, борющимися с монархизмом. Главная моя антипатия — октябризм и пошлые кадетские маскарады-компромиссы».