Русская канарейка. Голос

Минут через двадцать оживленной трепотни обо всем, что в голову придет, они предложили Айе войти в «четверку крутых би-боев». Самым ударным номером программы у них была «синхронная четверка». Передними запускали близнецов Геньку-Геньку, и те отчебучивали ювелирным ходом один в один каждое движение — убойный был номер, публика обалдевала и хорошо отстегивала: люди же ясно видят, — никакого фуфла, ребята наяривают дай боже!

Айя с восторгом согласилась и тут же в туалете коротко остриглась маникюрными ножницами чуть не под корень — когда вышла, мальчишки ее не сразу признали: она была вылитым парнем. По прибытии в Судак примерно с неделю они ее натаскивали, заставляя десятки раз повторять «бочку», «гелик», «свечу» и «черепашку». (В свою программу ребята щедро напихали трюки и штуки из разных танцев и стилей — от сальсы и рок-н-ролла до капоэйры и даже кунг-фу.)

И после «курса молодого бойца» бросили в дело.

Каждый вечер на набережной Судака, в виду зубчатых башен старой генуэзской крепости «знаменитая четверка би-боев» отжигала нечеловечески.

Они стали — «звезды набережной»; на них собиралась уважительная толпа, так что сборы получались — грех жаловаться.

Ходили они в больших синих футболках с длинными болтающимися рукавами и в черных мешковатых штанах — рабочая одежда брейк-дансера.

Ужинали всегда в «Чебуречной» — там группе давали скидку за постоянство, — а ночевали в палатке на пляже, в спальных мешках.

Это было самое счастливое лето в ее жизни.

Она всем телом слышала море, удары волн о берег, тарахтенье моторок, даже гудки пароходов; слышала, лежа в спальнике с Ленькой, куда однажды забралась на рассвете. Ленька и стал ее первым, очень простым, очень честным и душевным парнем. Он всегда делил деньги поровну, всегда сам покупал одежку на всех, заботился о каждом — лепил Айе горчичники на спину, когда простыла…

(Сейчас она иногда жалела, что в одну из ночей ушла, не попрощавшись; жалела, потому что в Леньке, при всей его незамысловатости, была какая-то застенчивая сдержанная нежность. И жаль, что не осталось «рассказа» об их чудесной «четверке крутых би-боев» — диск с этими снимками пропал в Рио вместе со всем остальным, в старом рюкзаке, унесенном бандитами.)

Просто уже надвигалась осень, и, сидя в «Чебуречной», ребята горячо обсуждали, куда податься зимовать: в палатке по ночам становилось холодно.