Русская книга

Прежде дань с местных язычников собирали князья из рода Всеволода Большое Гнездо. Однако большинство птенцов этого гнезда монголы выловили и передушили. Всего погибло от пятнадцати до двадцати князей. Истреблены были не только мужчины, но даже принадлежащие к роду женщины, вплоть до новорожденных дочек. Некоторые из выживших охотников за данью махнули рукой и вернулись домой, на Русь. А князю-растяпе Ярославу ехать было некуда. На русских землях его никто не ждал.

Когда набег закончился, Ярослав взглянул по сторонам и неожиданно обнаружил, что дела-то, оказывается, не так и плохи. Монголы истребили всех его родственников, и захудалый род Ярослава неожиданно стал первым по старшинству. Сюрприз, но какой приятный! Да, разгром, учиненный Батыем, был страшен. Из Рязани жители просто ушли, а в остальных местах перепуганные аборигены попрятались в чащах. Но в конце концов монголы, как появились, так и исчезли, а Залесье – вот оно. Править здесь он станет единолично, а ведь этот край, несмотря ни на что, был все-таки очень богат.

Ярослав развил лихорадочную активность. Он заново отстроил сожженный Переславль и бросился нанимать воинов. Однако, если уж человек родился лузером, то это надолго. Уже к зиме стало ясно: ничего-то у князя не выйдет. Он пытался обложить данью местные племена, а оказалось, что обкладывать некого: чудь и меря массово уходили на север и восток. Куда угодно, лишь бы подальше от Степи. Он пытался разговаривать с родственниками как лидер клана, а те лишь смеялись ему в лицо: в новых условиях старые правила не работают. Теперь каждый сам за себя.

Настроение у Ярослава падало даже быстрее, чем зимняя температура. Признавать его старшинство родственники не желали. В Суздальской да Ростовской земле по собственному князю теперь сидело в каждом селе. Вдобавок в лесах появились отряды головорезов, которые и вовсе не соблюдали никаких понятий.

Кое-как перезимовав, следующей весной Ярослав попробовал начать все сначала. И опять неудачно. Денег не было, и взять было неоткуда. Нищие княжьи дружинники бродили по лесным заимкам и грабили все, на что падал взгляд. Казалось, будто хуже, чем сейчас, быть уже не может, но следующей весной все стало намного хуже.

И вот тогда князь вдруг предпринимает странный шаг. Настолько странный, что те, кто о нем слышали, просто отказывались поверить. Весной 1243-го Ярослав отправляется к хану Батыю и просит, чтобы тот подтвердил его право на княжеский престол.

В этот момент история России вдруг развернулась в очень неожиданном направлении.

Песнь восьмая

1

Прямо с новгородского вокзала я на такси уехал в Юрьев монастырь. Было поздно, совсем ночь. Монастырь расположен хоть и недалеко от Новгорода, но все-таки за городом. Водитель был нестарый молчаливый блондин. Чем-то похожий на Чака Норриса. Думаю, иногда ему звонят из восьмидесятых, просят вернуть прищур и выпяченный подбородок. Я спросил, можно ли курить в машине, и он просто кивнул. Разбитая дорога кривлялась вдоль брошенного военного аэродрома, а потом и вовсе исчезла в траве.

Сам монастырь был огромен, пуст, страшен. Я вылез из машины, подошел к настежь распахнутым монастырским воротам. Темно, черное небо, и пахнет водой: рядом гигантское озеро Ильмень. Слева с трудом различался вросший в землю трактор. За ним – монастырские кельи. Свет во всех окнах погашен. Еще дальше был виден черный силуэт древнего и огромного Георгиевского собора. План состоял в том, чтобы попроситься на ночлег в монастыре, но похоже, все, с кем нужно было на эту тему говорить, уже спали.

Когда я вышел назад, к такси, из-за белой монастырской стены в небо вырвалась ослепительная огненная струя. Через три секунды она взорвалась большим зеленым шаром: фейерверк. Таксист объяснил: там, за монастырем, у них шашлычка. Люди кушают, купаются.

– Видел машины оттуда поехали? Это они баб на пляж повезли. Тебе, кстати, не нужно? Бабы тут недорогие. Правда, и не очень симпатичные.

2

Юрьев – самый древний и самый богатый из новгородских монастырей. Основан он был чуть не тысячу лет назад и с тех пор знавал хорошие времена, знавал не очень хорошие, знавал откровенно плохие, а потом просто развалился от времени. Стены монастыря обрушились, крыши сгнили и провалились, древний собор стоял заколоченным, монахи разбрелись кто куда. Скорее всего, Юрьев исчез бы окончательно, и лишь груды щебня напоминали бы, что когда-то на этом месте располагалась древнейшая в России обитель, – но в 1823 году настоятелем сюда был назначен архимандрит Фотий.