Русская книга

ЦЕННОЕ ПРИОБРЕТЕНИЕО сдержанности и объективности оценок Орлова свидетельствует и следующее обобщение. Замечу, что захват Беларуси Российской империей в конце XVIII века до сих пор не получил в белорусской историографии своей стереотипной формулировки. В.Орлов объясняет эту ситуацию детям:«Доcг^3 час у нашых школьных падручн^3ках i c ^3ншых кн^3жках па г^3сторы^3 гаварылася, н^3быта беларусы на працягу стагодзьдзяc ^3мкнул^3ся cзьяднацца з братн^3м расейск^3м народам i жыць зь ^3м у адной дзяржаве.Гэта няпраcда.Беларусы паважал^3 суседн^3 народ (!), дапамагал^3 тым, хто перася- ляcся з Масков^3^3 c Вял^3кае княства Л^3тоcскае, але жыць пад уладаю расейск^3х цароc нашы продк^3 н^3кол^3 не хацел^3. Яны вельм^3 добра памятал^3, як заб^3ваc i гнаc у няволю палачанаc цар ^2ван Жахл^3вы. Памятал^3, як праз сто гадоc пасьля гэтага расейск^3я ваяводы загадал^3 перарэзаць ус^3х жыхароc беларускага горада Мсьц^3слава. Народ ня мог забыць, як царск^3я захопн^3к^3 c розныя стагодзьдз^3 рабавал^3 i вы- пальвал^3 нашу зямлю, як прадавал^3 палонных у рабства туркам i персам. Назаcсёды засталося c памяц^3 беларусаc i тое, што салдаты цара Пятра I cзарвал^3 галоcны храм нашай зямл^3 полацк^3 Саф^3йск^3 сабор&raquo.Это обобщение. Далее автор приводит факты, характеризующие два соседние государства, и мы понимаем, что обобщение В.Орлова обоснованно. Дабы не быть голословным, и учитывая запрещение книги, а так же убедительность этих характеристик, позволю себе две длинные цитаты:«Вестк^3, што даходз^3л^3 да Беларус^3 з суседняй дзяржавы, н^3якай ахвоты «cзьядноcвацца» таксама не выкл^3кал^3. Дачка Пятра I ^3мпэратрыца Л^3завета загадала вырываць язык кожнаму, хто скажа пра яе непачц^3вае слова. A хвал^3ць царыцу не было за што. Вакол самой Масквы лютавал^3 разбойн^3к^3. У кра^3не не хапала сол^3, але вельм^3 часта простыя людз^3 ня мел^3 чаго i пасал^3ць, бо i хлеба было, як кажуць, на адшчык.У расейск^3м войску панавала палачная дысцыпл^3на. За якую- небудзь дробную прав^3ну салдат мог атрымаць дзве-тры тысячы cдараc палкай i памерц^3 на месцы.Расейск^3я cлады вял^3 сапраcдную вайну ca стараверам^3 людзьм^3, як^3я хацел^3 захаваць у праваслаcных цэрквах старыя мал^3тоcныя кн^3г^3 ^3 абрады. Старавераc пал^3л^3, выкопвал^3 з маг^3лаc i к^3дал^3 сабакам.Памешчык^3 c Расе^3 мел^3 бязьмежную cладу над сва^3м^3 сялянам^3. Сялянаc называл^3 рабам^3. Ix i ^3хных дзяцей было забаронена вучыць грамаце. Гаспадары мел^3 права ссылаць ix у С^3б^3р, засякаць б^3зунам^3 да сьмерц^3, прадаваць, назаcсёды разлучаючы мужа з жонкаю, мац^3 зь дзецьм^3. Пецярбурск^3я i маскоcск^3я газэты друкавал^3 аб’явы аб продажы, дзе людз^3 стаял^3 c адным перал^3ку з пародз^3стым^3 сабакам^3.Ад царскага беззаконьня, ад голаду i зьдзекаc у Вял^3кае княства Л^3тоcскае штогод уцякал^3 тысячы людзей. Цэлым^3 вёскам^3 на бела- руск^3я земл^3 перасялял^3ся стараверы. У сярэдз^3не XVIII стагодзьдзя ра- сейск^3 cрад патрабаваc ад Рэчы Паспал^3тай вярнуць м^3льён уцекачоc&raquo.«Законы аб’яднанай дзяржавы Рэчы Паспал^3тай, куды, як мы памятаем, уваходз^3л^3 Польшча i Вял^3кае княства Л^3тоcскае, давал^3 ча- лавеку значна больш правоc i свабоды, чым у Расе^3. Аднак правы гэ- тыя мел^3 пераважна паны шляхта. Праcда, шляхты c Вял^3к^3м кня- стве было шмат. На шэсьць-сем сялянаc прыпадаc адз^3н шляхц^3ц. Мног^3я з так^3х «паноc» адрозьн^3вал^3ся ад сялянаc тольк^3 тым, што на- с^3л^3 шаблю i ганарыл^3ся сва^3м гербам. Тым ня менш, гэта был^3 неза- лежныя людз^3, як^3я вырашал^3 мясцовыя i агульнадзяржаcныя справы, засядаючы на соймах. Соймам называcся зьезд шляхецк^3х дэпутатаc.У нашай дзяржаве, як i раней, м^3рна жыл^3 побач людз^3 рознай веры. Тут па-ранейшаму дзейн^3чаc Статут Вял^3кага княства Л^3тоcскага, пра як^3 c нас ужо ^3шла падрабязная гаворка&raquo.Словом, для желания добровольно «интегрироваться» у тогдашних белорусов не было никаких оснований. Поэтому «интеграция» произошла «в принудительном порядке», что вызвало в Беларуси три крупнейшие антироссийские восстания.Книга заканчивается последним таким восстанием, которым руководил Кастусь Калиновский. Именно после этого восстания многотысячными потоками хлынула в Беларусь волна чиновников-админис- траторов. Эти потоки не остановила в последующем ни Октябрьская революция, ни II мировая война, ни послевоенные годы. Наоборот, каждый раз находился повод для нового массового «братского» прилива администрации то советской, то «на помощь» после войны, то постсоветской. Приезжали, конечно, и серьезные ученые, и деятели культуры, и простые работяги, которые становились частью нашего народа, уважая его традиции и устремления. Наш разговор не о них. Речь об идеологической администрации.Последней волной такого приезда из России и отмечен период правления Лукашенко. Типичный представитель этого потока господин Заметалин, карьера которого не отмечена и малейшим созидательным деянием запрещает сегодня белорусские издания, возрождая ту систему уничтожения книг, которая существовала при Сталине или Гитлере в 30-е годы. Сначала автора клеймят в прессе, потом книгу запрещают, потом запрещенные книги сжигают на костре.Впрочем, обнадеживает то, что эта ретроспективная власть не вечна. Слишком невечна, чтобы горевать о запрещенной ею книге вместо того, чтобы поздравить Владимира Орлова с его очередной авторской удачей, а всю нашу культуру с ценным приобретением.В^2ЛЬНЯ WILNO VILNIUSДневник переселенцаКРЕДОКогда-то все было проще. Еще не наступил «конец истории», нравственность выглядела определенно, а суждения имели цель, и можно было попасть в десятку, которая тоже была. Твой успех имел общественное значение, и для счастья требовалось так мало, совсем ничего. Например, чтобы какое-то твое слово или даже какая-нибудь приставка проскочила цензуру… А поражение было поражением. И добровольный уход из жизни тоже был актом, исполненным общественного значения. То есть, если даже во всем этом и не было никакого смысла, то было значение. Строители строили, крестьяне сеяли, а писатели писали не для смысла, а для общественного значения.Но значение что-нибудь значило лишь до тех пор, пока было всеобщим. Когда же оно утратило свой тотальный характер, наступило время разлада и конфликтов, суть которого как раз и видится мне в том, что значение лишено смысла, а смысл значения.Например, возникают новые национальные государства. В этот процесс хорошо вписались вчерашние коммунисты. Ведь коммунизм и патриотизм методологически близки своей детерминированностью и однозначностью. А тут приходят люди с надписью «гражданское общество» на транспаранте, толкуют о правах человека. И начинается конфликт значения со смыслом, то есть популизма с плюрализмом. Одни требуют новой национальной сознательности, а другие твердят о праве каждого на свою собственную несознательность. Аргументы первых восходят к чистоте крови, аргументы вторых к учету реалий. Но и первое и другое слишком перепутаны, чтобы кого- то убедить. Не хватает чего-то третьего, через что мог бы утвердиться смысл. И я думаю, что если это не что-то исходное, общепринятое и однозначное, то, может быть, модель?ГОРОДЭтот город имеет как минимум три названия: Вильня, Вильно и Вильнюс. Первое женского рода белорусское. Второе среднего польское. Третье мужского рода литовское. По-русски, в зависимости от власти в городе, употребялось то польское (что, кстати, типично для русских названий белорусских городов Минск, Брест, Гродно, Новогрудок…), то литовское. Словом, она-оно-он. Совокупность родов вот что такое этот город. И эта модель. Если смотреть на нее сквозь ракурс только одного рода неизбежна унификация, и модели не видно. Тем не менее, споры идут именно о праве одного рода. Выходит, это споры за право не видеть?..Польский поэт, лауреат Нобелевской премии, профессор Чеслав Милош родом из этих мест. Недавно он написал: «Литовцы, также как и поляки, склонны подчеркивать западный характер Вильна, и действительно, архитектурно город принадлежит к среднеевропейской зоне. Но, возможно, несправедливо при этом забывается его более давняя история… Как столица Великого Княжества Литовского, с большой колонией православных купцов, Вильно более долгое время принадлежало скорее к восточной орбите, о чем свидетельствует большое количество церквей. Кстати, литовские историки должны установить, откуда взялось название Вильнюс и когда оно впервые было употреблено. Ни Вильнюс, ни Вильно не являются старыми названиями города, в хрониках выступает Вильна или Вильня, от реки Вильни&raquo.Морфологические споры хороши до тех пор, пока выводы из них не простираются на плоскость реальной политики. Поэтому я все же рискну употреблять тройное название Вильня-Вильно-Вильнюс. Или просто Город.Этот город для разбора национальных конфликтов весьма удачная модель. Здесь не доходит до крови, так как учитываются реалии. Точнее, предупреждаются. Еще нет цельной концепции сосуществования различных национальных групп, а она уже осуществляется. Конечно, она не идеальна. Но именно это и интересно. Это вообще интереснее, чем ежедневные сводки убитых и накопление ненависти в сердце.Значения сходятся, как неприступные стены, а смыслы могут взаимопроникать. Все несущественное несущественно в вечном городе. Если ты, конечно, способен осознавать эту вечность. Наш Город