Русская комедия

— Эх, фальшивоаналитик, — вздохнул в ответ Лука Самарыч. — Вы говорите, наверное, со слов Приволжского милицейского отделения, которое буквально взбесилось от зависти, что не ему выпала честь задержать такого выдающегося правонарушителя. Вы бы еще центральной прессы начитались и центрального телевидения насмотрелись. А у нас имеются подлинно исторические и куда более авторитетные свидетельства. Как вам нравится вот этот удивительный документ, от которого ахнула бы центральная печать и облизались бы электронные СМИ?

И он сунул под нос Гераклу какой-то невзрачный клочок бумаги:

— Штрафная милицейская квитанция. Читайте: «Гражданин Краснощеков В. Г. подвергнут штрафу 13 июня с. г. за переход Волги во время ледохода». Это копия. Оригинал, естественно, у самого Краснощекова, по просьбе которого и принес нам оное вещественное доказательство тот самый услужливый лейтенант. Поскольку Венедикт Георгиевич воспользовался услугами нарочного, то мы, естественно, решили, что сам он после ледохода пребывает или в больнице со множественными переломами, или, наоборот, на торжественном приеме у мэра. А может быть, ни тут ни там, а просто плывет на льдине в открытое море.

— Ох, фантазеры, мюнхгаузены, жюль верны! — не унимался Геракл. — Что вы мне очки втираете своими милицейскими квитанциями! А знаете ли вы, коренные-раскоренные, ха-ха, волжане, сто лет не видевшие свою матушку Волгу, что летом ледохода, ха-ха, не бывает? Даже в Ледовитом океане. Супротив это законов природы, кильки вы потрошеные, мойвы маринованные, нототении недожаренные.

— Какой же вы все-таки, Геракл Зевсович, кондовый скептик! — подивился Лука Самарыч. — Ну что нам законы природы, если мы даже наши налоговые законы обходим с закрытыми глазами! Как-нибудь на досуге научим и вас. А сейчас, дорогуша полубог, зарубите себе на носу и покажите эту зарубку своему Олимпу: на Самарской Луке возможно всё.

— Обратите внимание, — продолжал он, — на красочные щиты, коими утыкан колдыбанский пляж. Именно летом. Цитирую на память: «К сведению купальщиков! Во время ледохода подходить к воде ближе чем на расстояние десять метров категорически запрещается. Смертельно опасно для жизни!» Как вам это нравится?

— Какие-нибудь выбросы? — догадался олимпийский дорогуша.

— Да вы скоро Афину в шахматы обыгрывать будете, — похвалил его Лука Самарыч. — Конечно же, речь идет о выбросах отходов производства. Конкретно имеются в виду пенистые отходы орденоносного комбината химических моющих средств. Как спустят эту пену — по графику раз в неделю, — так матушка Волга от берега до берега, от горизонта до горизонта покрывается белыми торосами. И такой высоты, знаете ли, они порой достигают, что солнца не видно. А уж про вредность мы и не говорим. Тут Колдыбанскому «ледоходу» нет равных среди стихийных бедствий. От британских до японских морей. Даже самые отвязные разинские атаманы не пошли бы на такой ледоход: верная погибель. А нам — хоть бы хны!

— Зачем вам хны? Причем тут хна? А в шахматы я играю только доской по кумполу! — озлился, как и следовало ожидать, великий древнегрек. Хотя и сделал он шаг вперед в умственном развитии, но железная колдыбанская логика все-таки приводила его в бешенство.

— Хорошо смеется тот, кто смеется опохмелившись. А вам опохмелки не видать, — злобствовал он. — Ваш дружок Краснощеков вместе с речным ментом хорошую пакость вам подустроили. На всех выписали штрафные квитанции. Краснощеков упросил. «Они, — говорит, — тоже ведь удальцы и тоже собирались на ледоход. Давайте их тоже обрадуем». Сейчас эти милые бумажечки о взыскании штрафа уже разосланы всем по месту работы. Скоро зарплата — вот и вычтут с вас по тыще.

— Ох, душа моя, опять вы в цинизм впали, — с сожалением констатировал Лука Самарыч. — Колдыбанцы зарплату по полгода не видят. Не выдают ее нам. А если выдают, то натурой. Мочалками, энциклопедиями, чернилами, а Самосудову — разрешением принять взятку. В размере аж до шести окладов. Да только кто же даст!

И Лука Самарыч утерся рукавом…

Вот таким, значит, макаром, братец Гераклушка. Хотя есть и на сей раз один каверзный вопрос, который не по извилинам даже сестрице твоей Афинушке, а разве что только — тетушке Академии. Почему, скажите на милость, у некоторых умников пятки ух какие толстые, а кишка — тонка?

Глава восьмая

Когда клуб истинных колдыбанцев собрался в очередной раз, то все были еще под впечатлением блестящей победы над гидрой, она же — дракон с девятью головами.

— Снова наше время благодаря нам обогнало в героическом соревновании славную эллинскую эпоху, — подчеркнул Лука Самарыч.

— Как пить дать! — дружно воскликнули герои.

— В смысле пришло время очередного подвига, — поспешил возникнуть Геракл. — И на этот раз, мои разудалые на язык подлещики и подкарасики, вы обязательно осрамитесь на всю катушку.