Русская корлева. Анна Ярославна

Несколько дней все шло хорошо, младенец охотно сосал грудь Марты, и ничто не предвещало беды. Но как-то перед вечером во дворец пришел муж Марты. Его пропустили к ней, и он сказал, что их маленькая дочь заболела, вся в жару и отказывается брать соску. Встревоженная мать, оставив в покое мужа и накинув его кафтан, оставила дворец. Вернусь она к вечернему кормлению младенца. А на другой день Роберт заболел, все тельце его опалило жаром, покрылось сыпью. Болезнь протекала так быстро, что сдержать ее ни лекарям, ни ученому монаху Одо с Луары не удавалось. У малыша воспалился рот, нос, гортань. Дыхание его с каждым часом становилось прерывистее. Одо через каждый час капал ему в ротик по капельке греческого бальзама. Но ничто не помогало. Наконец маленький принц начал задыхаться, на исходе вторых суток горлышко его вовсе закрылось и наступил паралич сердца.

Смерть принца Роберта была отмечена гробовой тишиной в замке. Какое-то время Анна не ведала о кончине сына, и никто ей о том не осмеливался доложить. Но все же жизнь в замке продолжалась. Кто-то уже знал, что дочь кормилицы Марты скончалась подобным же образом на полдня раньше принца, и никто не мог сказать, какая такая болезнь скоротечно унесла двух младенцев. Лишь епископ Готье сурово заявил, что всему виною злые демоны, кои властвовали над домом Марты и ее мужа-кузнеца. Чтобы избавиться от злых демонов, Готье потребовал от короля Генриха изгнать из жилища Марту, ее мужа и детей, а дом предать огню.

— Только так мы спасем наши чада от демонской напасти, — убеждал епископ короля.

Генрих остался безучастным к судьбе Марты и ее семьи. «Делайте что хотите», — сказал он, убитый горем. И если бы не вмешательство Анастасии, дом Марты был бы сожжен, ибо Готье уже готов был послать туда своих служителей «исполнить волю Господню».

— Святой отец, — сказала Анастасия епископу, — вины Марты в смерти детей нет. И демонам в ее доме места нет, потому как благочестивы и Марта, и ее муж. Причиной тому моровое поветрие. Оно принесло мор на детей. Пошли доверенных тебе по городу и пригородам, и они все узнают.

— Дай Бог, чтобы я нашел подтверждение твоим словам, ясновидящая, — ответил Готье.

Он не бросал слов напрасно и призвал монахов-искать очаг мора. И вскоре они нашли его: по всем селениям западнее Парижа в те дни случился мор детей от скоротечной болезни.

Усмирив же жестокосердного Готье, Анастасия сама впала в отчаяние. Анна вновь была в таком состоянии, когда, как говорят, краше в гроб кладут. Страдая за свою королеву, подружку берестовской поры, Анастасия окунулась в ясновидение, дабы узнать, что несут ей дни грядущие. Поздним вечером, когда возле королевы сидели Малаша и монах Одо, Анастасия покинула дворец и поспешила на протоку, вошла в беседку, осмотрелась — вокруг не было ни души — и спустилась к воде. Анастасия вознесла молитву Всевышнему, разгребла воду и склонилась к ней. Наплыл туман и долго плотной пеленой стоял над водой не колышась. Терпеливая Анастасия ждала, и в тумане прорезалось окно света и судьбоносица увидела идущую ей навстречу Анну, коя держала за руку шестилетнего королевича Филиппа, а следом шла Малаша и несла на руках младенца, имени коего ясновидица не ведала. Анна, увидев Анастасию, помахала ей рукой и улыбнулась.

Анастасия отошла от живой воды, села на скамью и прослезилась. Но это были слезы не печали, а радости. Она верила, что судьбою Анне все так и предначертано: к ней вернутся жажда жизни и счастье материнства. Придя в себя, Анастасия вновь спустилась к протоке, зачерпнула в пригоршни воды и умылась. Да поспешила во дворец, дабы вернуть королеву к жизни.

Глава двадцать третья. Через годы

С того горестного лета пятьдесят четвертого года прошло несколько лет. Раны в душе Анны зарубцевались. Она по-прежнему была жизнерадостна и деятельна. Тому и другому был повод. Спустя два года после смерти младенца Роберта Анна родила третьего сына, коего в честь прадеда назвали Гуго. Во время родов и позже Анна часто молила Пресвятую Деву Марию, чтобы она сохранила жизнь ее ребенку, и дала обет построить храм и монашескую обитель в Санлисе. Генрих уже восстановил старый замок, даже прорубил в нескольких покоях широкие окна, чтобы в них было светлее. Правда, он не коснулся крепостных стен, счел, что они не понадобятся, хотя и нуждались в ремонте. В одну из поездок туда Анна даже выбрала место для храма и монастыря. В полулье от Санлиса стояла полуразрушенная часовенка, возведенная более века назад крестьянами в честь святого Винцента. Вокруг нее раскинулось широкое поле, которое местные жители называли королевским. Здесь Анна и дала обет построить монастырь и церковь. По северному краю этого поля протекала речка, левый приток Сены.