Русская корлева. Анна Ярославна

В городе в этот вечер никто не уходил домой. Горожане веселились и пели песни, танцевали, и многие из них провели ночь без сна, толпами бродили по улицам. То были истинные французы. Лишь одна улица — от замка, где располагались король и его свита, до Реймского кафедрального собора, где быть венчанию, — пустовала. Ее охраняли три сотни воинов — французских и русичей, — чтобы дать жениху и невесте проехать утром до собора без помех.

И наступило время венчания. В часовне замка Генриха и Анну исповедал епископ Готье. Анна не нашла отличия в католической исповеди от православной. Все было так, когда она ходила в собор Святой Софии на покаяние, за отпущением грехов. Знала она, что сам человек не может без Божьей помощи очистить свою душу. Ему важно утвердиться в безмерности милосердия Бога. Так утверждал митрополит Михаил в Киеве, и то же самое говорил епископ Готье в Реймсе, исповедуя Анну. Княжна, как ей показалось, очистилась от грехов. Она в них покаялась, но и сама не ведала, грехи ли это. И все-таки Анна скрыла то, что была любима и сама любила и наслаждалась близостью с любимым. Считала Анна, что об этом грехе нет нужды знать католическим священникам, ибо на Руси она за свою любовь к Яну Вышате, за свои вожделения покаялась многажды.

После исповеди невесту одели в белое шелковое подвенечное платье византийского покроя, кое она привезла из родительского дома, надели и многие драгоценные украшения, заплели косу и хотели было подрумянить лицо, чтобы скрасить бледность, но Анна не позволила того мамкам-нянькам. У крыльца замка Анну ждала колесница, запряженная шестеркой белых лошадей. По воле Анны позади нее сидели Анастасия и Пьер, коих она попросила быть посажеными матушкой и батюшкой. Король Генрих ехал за колесницей верхом на своем белом скакуне. Его сопровождали придворные вельможи, многие вассалы и два отряда воинов — французов и россов. За русскими воинами бежала толпа подростков, мальчишек, были среди них и молодые мужи. Они не могли налюбоваться на славянских витязей.

Площадь перед собором уже заполнили горожане, оставив лишь проезд для свадебного кортежа. Они бросали под ноги коней и в колесницу цветы и кричали: «Виват! Виват!» Но вот и паперть собора. Бержерон помог Анне сойти с колесницы, вместе с Анастасией взяли ее под руки и повели в собор. Король спешился и в сопровождении каноника-канцлера Анри д’Итсона и епископа Готье направился следом за невестой. В соборе Готье подвел короля к Анне, и они вместе прошли к алтарю. В храме было сумрачно, потому как солнечный свет мало проникал в него. Анна вспомнила киевские храмы, светлые и просторные. Алтарь выглядел скупо.

Справа и слева от него высились статуи Девы Марии и Иисуса Христа. Песнопения в храме пока не было, лишь тихо звучала музыка. Архиепископ Гюи читал молитвы. Он был стар, но его глаза смотрели ясно, молодо. Окинув взором Анну, он подумал, что с нею король обретет покой и счастье. Когда же Гюи подошел совсем близко к жениху и невесте, то почувствовал нечто необыкновенное: от Анны шло тепло, и оно не только согревало, но и поднимало дух, возносило душу. Он подумал, что от славянки исходит божественная сила и поверил, что оправдаются династические надежды короля Франции и у него появятся сыновья. Династии Капетингов здравствовать! Архиепископ Гюи тому возрадовался приступил к исполнению обряда венчания. Вознеся в молитве хвалу Господу Богу и Деве Марии, он спросил жениха и невесту, хотят ли они соединиться узами супружества, по доброй ли воле пришли к алтарю. Анна и Генрих отвечали согласно:

— Над нами Божья воля, и мы покорны ей.

Тогда на золотом блюде были поданы обручальные перстни. И перстень для короля Генриха был из сокровищницы Ярослава Мудрого, а для Анны — из Корсуни, купленный там Пьером Бержероном. Жениху и невесте перстни пришлись впору. И это было хорошим знаком: они не спадут с их рук, пока в жилах течет кровь.

Анна улыбалась Генриху, когда он надевал ей перстень. Она почувствовала, что с нее спали некие путы, в душе, в груди была легкость. Генрих заметил перемену в супруге. Теперь уж она была его супругой пред Богом и людьми. И он вздохнул с облегчением, зная, что между ним и Анной уже нет никаких рвов или холмов. Он может прижать ее к груди, поцеловать в жаркие губы. И Генрих прошептал:

— Моя королева.

— Спасибо, мой государь, — ответила Анна.

Завершив обряд венчания, архиепископ Гюи, теперь уже с помощью каноника-канцлера Анри и епископа Готье, исполнил обряд миропомазания Анны на королевство, и духовный пастырь короля Анри д’Итсон возложил на голову Анны королевскую корону. Архиепископ Гюи прочитал Анне краткие наставления.